Когда-то говорилось, что российская нация — самая читающая нация в мире. Возможно, в этом высказывании еще остались крупицы правды, хотя многие учителя приходят в отчаяние, наблюдая потерю интереса к чтению у школьников.
Англичане тоже издавна считаются читающей нацией. Вот только школьные учителя в Англии, как и российские, тоже грустно вздохнут. Во всяком случае англичане показывают нам пример, как надо поддерживать интерес к чтению, особенно к поэзии. Любители английского языка и литературы, чтобы в этом убедиться, могут совершить прогулку к британскому посольству по адресу Смоленская набережная, дом 10. Еще лучше это сделать с детьми.
Первое, что бросится в глаза, — это знаменитый памятник непревзойденному сыщику Шерлоку Холмсу и его другу доктору Ватсону (а заодно прославленным актерам — Василию Ливанову и Виталию Соломину, сыгравшим этих персонажей в известном советском телесериале). Памятник открыли к 120-летней годовщине с момента выхода в свет первой повести Конан Дойля о Холмсе. Скульптор, Андрей Орлов, следовал за образами героев по рисункам первого иллюстратора Сидни Педжета, однако сходство с актерами бросается в глаза. На торжественном открытии памятника 27 апреля 2007 года присутствовали Василий Ливанов и посол Великобритании в РФ Энтони Брентон. Памятник был создан в рамках проекта «Скульптурные композиции» Международного благотворительного общественного фонда «Диалог культур — единый мир».
А за год до этого Василий Ливанов получил от королевы Великобритании Елизаветы II звание кавалера ордена Британской империи за «самого достоверного Холмса в мировом кино».
Но наша прогулка только начинается. Нужно сделать еще несколько шагов и с изумлением и восторгом обнаружить на стенах здания посольства тридцать одну керамическую табличку со стихами английских и русских поэтов. Таблички находятся на уровне глаз, и каждое стихотворение можно прочесть не спеша, передвигаясь от одного к другому. Прочтя внимательно все представленные стихи, можно найти темы, их объединяющие. Первым, конечно, идет Шекспир. Это сонет 64, в котором поэт размышляет о всеразрушающем времени и страдает от понимания, что и его любовь ждет умирание. Сонет дается и в оригинале, и в переводе.
Филипп Ларкин о неумолимом времени (Philip Larkin «The North Ship») высказывается загадочно:
This is the first thing
I have understood:
Time is the echo of an axe
Within a wood.
Тут же стихотворение поэта, бывшего для Ларкина кумиром и недосягаемым образцом, — Уистена Одена (W. H. Auden). Стихотворение Одена — это блестящий образец поэтической публицистики. Наблюдения, к сожалению, не устаревшие.
EPITAPH ON A TYRANT
Perfection, of a kind, was what he was after,
And the poetry he invented was easy to understand;
He knew human folly like the back of his hand,
And was greatly interested in armies and fleets;
When he laughed, respectable senators burst with laughter,
And when he cried the little children died in the streets.
Стихотворение Державина о безжалостном времени — «том ужасе, который был бегом времени когда-то наречен», — перекликается с Шекспиром и Ларкиным:
Река времён в своём стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остаётся
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрётся
И общей не уйдёт судьбы.
А валлиец Дилан Томас (Dylan Thomas) не верит в смерть и с поэтической страстностью утверждает бессмертие:
And death shall have no dominion.
Dead man naked they shall be one
With the man in the wind and the west moon;
When their bones are picked clean and the clean bones gone,
They shall have stars at elbow and foot;
Though they go mad they shall be sane,
Though they sink through the sea they shall rise again;
Though lovers be lost love shall not;
And death shall have no dominion.
Русские поэты признаются в любви к родной земле.
Ахматова «Родная земля», Есенин «Пашни», Пастернак «Земля», Лермонтов «Родина». Рядом со стихотворением Лермонтова — Бернс, «Address to a Haggis». Почему они соседствуют? Это совпадение? Оказывается, нет.
Вот объяснение: Lermontov was a great poet with Scottish ancestry that reads like a Waverley novel. His ancestor was George Learmonth, a 17th century soldier of fortune who settled in Russia and changed his name to Yuri Lermontov. Mikhail liked to trace his ancestry right back to the Laird of Earlston, Thomas Learmonth, a prophet of the 13th century known as Thomas the Rhymer who Sir Walter Scott features in one of his ballads.
Сам-то Лермонтов безоговорочно верил в эту легенду, придуманную им самим, а вот специалисты сомневаются.
Знаменитый сонет Вордсворта о красоте Лондона в творчестве поэта исключителен, так как Вордсворт город презирал, предпочитая ему сельскую природу, но как-то взглянул на столицу с Вестминстерского моста и не мог сдержать восхищения:
COMPOSED UPON WESTMINSTER BRIDGE, SEPTEMBER 3, 1802
Earth has not any thing to show more fair:
Dull would he be of soul who could pass by
A sight so touching in its majesty:
This City now doth, like a garment, wear
The beauty of the morning; silent, bare,
Ships, towers, domes, theatres, and temples lie
Open unto the fields, and to the sky;
All bright and glittering in the smokeless air.
Never did sun more beautifully steep
In his first splendour, valley, rock, or hill;
Ne'er saw I, never felt, a calm so deep!
The river glideth at his own sweet will:
Dear God! the very houses seem asleep;
And all that mighty heart is lying still!
О вечной красоте говорится в сонете Джона Китса, первая строчка которого стала хрестоматийной:
A thing of beauty is a joy forever.
Здесь же с радостью видим знакомые и любимые стихи Цветаевой, Окуджавы, Блока, Тарковского, а вот и текст песни Высоцкого:
— Эй, шофер, вези — Бутырский хутор,
Где тюрьма, — да поскорее мчи!
— Ты, товарищ, опоздал, ты на два года перепутал —
Разбирают уж тюрьму на кирпичи.
А вот и Мандельштам:
Не диво ль дивное, что вертоград нам снится,
Где голуби в горячей синеве,
Что православные крюки поет черница:
Успенье нежное — Флоренция в Москве.
Тут же стихотворение Джефри Хилла (Geoffrey Hill) «A Valediction to Osip Mandelstam» («Tristia: 1891−1938»):
Difficult friend, I would have preferred
You to them. The dead keep their sealed lives
And again I am too late. Too late
The salutes, dust-clouds and brazen cries.
Images rear from desolation
Look … ruins upon a plain …
A few men glare at their hands; others
Grovel for food in the roadside field.
Tragedy has all under regard.
It will not touch us but it is there —
Flawless, insatiate — hard summer sky
Feasting on this, reaching its own end.
И для Кэрол Руменс (Carol Rumens) Мандельштам — близкий по духу поэт. В этом стихотворении она не называет его по имени, но его судьба, как и судьба множества других жертв сталинских репрессий, не дает ей покоя.
STAR WISPER
If you dare breathe out in Verkhoyansk
You′ll get the sound of life turning to frost
As if it were an untuned radio,
A storm of dust.
It′s what the stars confess when all is silence
— Not to the telescopes, but to the snow.
It hangs upon the trees like silver berries
— Iced human dew.
Imagine how the throat gets thick with it,
How many versts there are until the spring,
How close the blood is, just behind the lips
And tongue, to freezing.
Here, you could breathe a hundred times a minute,
And from the temperate air still fail to draw
Conclusions about whether you′re alive
— If so, what for.
Киплинг представлен одной из военных эпитафий, которые он написал после Первой мировой войны, в которой погиб его семнадцатилетний сын.
DEAD STATESMAN
I could not dig: I dared not rob:
Therefore I lied to please the mob.
Now all my lies are proved untrue
And I must face the men I slew.
What tale shall serve me here among
Mine angry and defrauded young?
Эта эпитафия напоминает другую, которая тоже обличает тех, кто отправляет молодых людей на бойню ради своих корыстных интересов.
COMMON FORM
If any question why we died,
Tell them, because our fathers lied.
Замысел создателей этой галереи очевиден. Политики могут спорить и ссориться, но поэтов, пишущих на разных языках, объединяют общие гуманистические мотивы: преклонение перед красотой, любовные переживания, сострадание к обездоленным и несчастным. И постоянные размышления о смерти и вечности. Пастернак объясняет это так:
«Искусство… неотступно размышляет о смерти и неотступно творит этим жизнь». Художественное творчество по определению жизнеутверждающе.
В лондонском метро начиная с 1986 года каждые четыре месяца появляются новые пять стихотворений современных и классических поэтов, и не только английских. Часто на этих же постерах представлены и художественные иллюстрации. Из текстов и картин потом составляются отдельные сборники, распространяемые бесплатно.
А в 1992 году группа бельгийских и нидерландских деятелей искусства придумала и положила начало проекту под названием «Стихи на стенах» в голландском городе Лейдене.
Первым стихотворением, украсившим стену жилого дома, стало произведение Марины Цветаевой «Моим стихам». Идея так понравилась местным жителям, что в рамках проекта по всему городу на стенах появилось больше ста стихотворений, переведенных с разных языков мира. Среди русских имен — Ахматова, Цветаева, Мандельштам.
Стихотворения на стенах городских зданий можно увидеть в Берлине, в Париже и в Софии.
Давным-давно, а точнее — в 1997 году, десятиклассники нашей школы выступили с инициативой размещать стихи и в московском метро. Британский совет выдвинул это предложение от себя, и несколько лет подряд пассажиры метро действительно видели стихи на стенах поездов.
В интернете есть реакция некоего Сереги: «Ох уж эти стихи! Тошно было от них. Уж лучше бы граффити».
Англичане тоже издавна считаются читающей нацией. Вот только школьные учителя в Англии, как и российские, тоже грустно вздохнут. Во всяком случае англичане показывают нам пример, как надо поддерживать интерес к чтению, особенно к поэзии. Любители английского языка и литературы, чтобы в этом убедиться, могут совершить прогулку к британскому посольству по адресу Смоленская набережная, дом 10. Еще лучше это сделать с детьми.
Первое, что бросится в глаза, — это знаменитый памятник непревзойденному сыщику Шерлоку Холмсу и его другу доктору Ватсону (а заодно прославленным актерам — Василию Ливанову и Виталию Соломину, сыгравшим этих персонажей в известном советском телесериале). Памятник открыли к 120-летней годовщине с момента выхода в свет первой повести Конан Дойля о Холмсе. Скульптор, Андрей Орлов, следовал за образами героев по рисункам первого иллюстратора Сидни Педжета, однако сходство с актерами бросается в глаза. На торжественном открытии памятника 27 апреля 2007 года присутствовали Василий Ливанов и посол Великобритании в РФ Энтони Брентон. Памятник был создан в рамках проекта «Скульптурные композиции» Международного благотворительного общественного фонда «Диалог культур — единый мир».
А за год до этого Василий Ливанов получил от королевы Великобритании Елизаветы II звание кавалера ордена Британской империи за «самого достоверного Холмса в мировом кино».
Но наша прогулка только начинается. Нужно сделать еще несколько шагов и с изумлением и восторгом обнаружить на стенах здания посольства тридцать одну керамическую табличку со стихами английских и русских поэтов. Таблички находятся на уровне глаз, и каждое стихотворение можно прочесть не спеша, передвигаясь от одного к другому. Прочтя внимательно все представленные стихи, можно найти темы, их объединяющие. Первым, конечно, идет Шекспир. Это сонет 64, в котором поэт размышляет о всеразрушающем времени и страдает от понимания, что и его любовь ждет умирание. Сонет дается и в оригинале, и в переводе.
Филипп Ларкин о неумолимом времени (Philip Larkin «The North Ship») высказывается загадочно:
This is the first thing
I have understood:
Time is the echo of an axe
Within a wood.
Тут же стихотворение поэта, бывшего для Ларкина кумиром и недосягаемым образцом, — Уистена Одена (W. H. Auden). Стихотворение Одена — это блестящий образец поэтической публицистики. Наблюдения, к сожалению, не устаревшие.
EPITAPH ON A TYRANT
Perfection, of a kind, was what he was after,
And the poetry he invented was easy to understand;
He knew human folly like the back of his hand,
And was greatly interested in armies and fleets;
When he laughed, respectable senators burst with laughter,
And when he cried the little children died in the streets.
Стихотворение Державина о безжалостном времени — «том ужасе, который был бегом времени когда-то наречен», — перекликается с Шекспиром и Ларкиным:
Река времён в своём стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остаётся
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрётся
И общей не уйдёт судьбы.
А валлиец Дилан Томас (Dylan Thomas) не верит в смерть и с поэтической страстностью утверждает бессмертие:
And death shall have no dominion.
Dead man naked they shall be one
With the man in the wind and the west moon;
When their bones are picked clean and the clean bones gone,
They shall have stars at elbow and foot;
Though they go mad they shall be sane,
Though they sink through the sea they shall rise again;
Though lovers be lost love shall not;
And death shall have no dominion.
Русские поэты признаются в любви к родной земле.
Ахматова «Родная земля», Есенин «Пашни», Пастернак «Земля», Лермонтов «Родина». Рядом со стихотворением Лермонтова — Бернс, «Address to a Haggis». Почему они соседствуют? Это совпадение? Оказывается, нет.
Вот объяснение: Lermontov was a great poet with Scottish ancestry that reads like a Waverley novel. His ancestor was George Learmonth, a 17th century soldier of fortune who settled in Russia and changed his name to Yuri Lermontov. Mikhail liked to trace his ancestry right back to the Laird of Earlston, Thomas Learmonth, a prophet of the 13th century known as Thomas the Rhymer who Sir Walter Scott features in one of his ballads.
Сам-то Лермонтов безоговорочно верил в эту легенду, придуманную им самим, а вот специалисты сомневаются.
Знаменитый сонет Вордсворта о красоте Лондона в творчестве поэта исключителен, так как Вордсворт город презирал, предпочитая ему сельскую природу, но как-то взглянул на столицу с Вестминстерского моста и не мог сдержать восхищения:
COMPOSED UPON WESTMINSTER BRIDGE, SEPTEMBER 3, 1802
Earth has not any thing to show more fair:
Dull would he be of soul who could pass by
A sight so touching in its majesty:
This City now doth, like a garment, wear
The beauty of the morning; silent, bare,
Ships, towers, domes, theatres, and temples lie
Open unto the fields, and to the sky;
All bright and glittering in the smokeless air.
Never did sun more beautifully steep
In his first splendour, valley, rock, or hill;
Ne'er saw I, never felt, a calm so deep!
The river glideth at his own sweet will:
Dear God! the very houses seem asleep;
And all that mighty heart is lying still!
О вечной красоте говорится в сонете Джона Китса, первая строчка которого стала хрестоматийной:
A thing of beauty is a joy forever.
Здесь же с радостью видим знакомые и любимые стихи Цветаевой, Окуджавы, Блока, Тарковского, а вот и текст песни Высоцкого:
— Эй, шофер, вези — Бутырский хутор,
Где тюрьма, — да поскорее мчи!
— Ты, товарищ, опоздал, ты на два года перепутал —
Разбирают уж тюрьму на кирпичи.
А вот и Мандельштам:
Не диво ль дивное, что вертоград нам снится,
Где голуби в горячей синеве,
Что православные крюки поет черница:
Успенье нежное — Флоренция в Москве.
Тут же стихотворение Джефри Хилла (Geoffrey Hill) «A Valediction to Osip Mandelstam» («Tristia: 1891−1938»):
Difficult friend, I would have preferred
You to them. The dead keep their sealed lives
And again I am too late. Too late
The salutes, dust-clouds and brazen cries.
Images rear from desolation
Look … ruins upon a plain …
A few men glare at their hands; others
Grovel for food in the roadside field.
Tragedy has all under regard.
It will not touch us but it is there —
Flawless, insatiate — hard summer sky
Feasting on this, reaching its own end.
И для Кэрол Руменс (Carol Rumens) Мандельштам — близкий по духу поэт. В этом стихотворении она не называет его по имени, но его судьба, как и судьба множества других жертв сталинских репрессий, не дает ей покоя.
STAR WISPER
If you dare breathe out in Verkhoyansk
You′ll get the sound of life turning to frost
As if it were an untuned radio,
A storm of dust.
It′s what the stars confess when all is silence
— Not to the telescopes, but to the snow.
It hangs upon the trees like silver berries
— Iced human dew.
Imagine how the throat gets thick with it,
How many versts there are until the spring,
How close the blood is, just behind the lips
And tongue, to freezing.
Here, you could breathe a hundred times a minute,
And from the temperate air still fail to draw
Conclusions about whether you′re alive
— If so, what for.
Киплинг представлен одной из военных эпитафий, которые он написал после Первой мировой войны, в которой погиб его семнадцатилетний сын.
DEAD STATESMAN
I could not dig: I dared not rob:
Therefore I lied to please the mob.
Now all my lies are proved untrue
And I must face the men I slew.
What tale shall serve me here among
Mine angry and defrauded young?
Эта эпитафия напоминает другую, которая тоже обличает тех, кто отправляет молодых людей на бойню ради своих корыстных интересов.
COMMON FORM
If any question why we died,
Tell them, because our fathers lied.
Замысел создателей этой галереи очевиден. Политики могут спорить и ссориться, но поэтов, пишущих на разных языках, объединяют общие гуманистические мотивы: преклонение перед красотой, любовные переживания, сострадание к обездоленным и несчастным. И постоянные размышления о смерти и вечности. Пастернак объясняет это так:
«Искусство… неотступно размышляет о смерти и неотступно творит этим жизнь». Художественное творчество по определению жизнеутверждающе.
В лондонском метро начиная с 1986 года каждые четыре месяца появляются новые пять стихотворений современных и классических поэтов, и не только английских. Часто на этих же постерах представлены и художественные иллюстрации. Из текстов и картин потом составляются отдельные сборники, распространяемые бесплатно.
А в 1992 году группа бельгийских и нидерландских деятелей искусства придумала и положила начало проекту под названием «Стихи на стенах» в голландском городе Лейдене.
Первым стихотворением, украсившим стену жилого дома, стало произведение Марины Цветаевой «Моим стихам». Идея так понравилась местным жителям, что в рамках проекта по всему городу на стенах появилось больше ста стихотворений, переведенных с разных языков мира. Среди русских имен — Ахматова, Цветаева, Мандельштам.
Стихотворения на стенах городских зданий можно увидеть в Берлине, в Париже и в Софии.
Давным-давно, а точнее — в 1997 году, десятиклассники нашей школы выступили с инициативой размещать стихи и в московском метро. Британский совет выдвинул это предложение от себя, и несколько лет подряд пассажиры метро действительно видели стихи на стенах поездов.
В интернете есть реакция некоего Сереги: «Ох уж эти стихи! Тошно было от них. Уж лучше бы граффити».
Иллюстрация Миры МИРОНОВОЙ
Преподаватель английского языка
Понравился урок? Поделитесь записью в любимой социальной сети
Другие материалы сайта