Наоми Най (Naomi Shihab Nye; р. 1952), автор множества прекраснейших стихов, остается для меня прежде всего поэтом одного стихотворения, но зато какого!
Попытаюсь изложить его в прозе.
«Сжимая руку в кулак» — так, наверное, можно перевести заглавие. Дальше идет бесхитростное воспоминание. Впервые в жизни девочке показалось, что она умирает. Ей было семь лет, она ехала с мамой в машине по дороге к северу от Тампико — и эта географическая точность свидетельствует, что рассказ правдив. Едут уже несколько дней, путешествие, видимо, утомительное. От боли в ушах как будто барабаны стучат, тошнит при виде пальм, которые раскачиваются за окном, а живот как будто разрезают на части. Девочка спрашивает маму: «Как узнать, что ты умираешь?»
С удивительной уверенностью мать отвечает: «Когда ты уже не можешь сжать руку в кулак».
Прошли годы, полные горестей, которым нет объяснений, матери уже нет в живых, а выросшая девочка не может забыть ее ответа и продолжает упорно сжимать и разжимать руку.
MAKING A FIST
For the first time, on the road north of Tampico,
I felt the life sliding out of me,
a drum in the desert, harder and harder to hear.
I was seven. I lay in the car
watching palm trees swirl a sickening pattern past the glass.
My stomach was a melon split wide inside my skin.
«How do you know if you are going to die?»
I begged my mother.
We had been traveling for days.
With strange confidence she answered,
«When you can no longer make a fist.»
Years later I smile to think of that journey,
the borders we must cross separately,
stamped with our unanswerable woes.
I who did not die, who am still living,
still lying in the backseat behind all my questions,
clenching and opening one small hand.
Стихотворение написано верлибром, и мы видим в нем организующий принцип, как и положено верлибру. Во-первых, оно закольцовано. В конце стихотворения уже не девочка, но зрелая женщина чувствует, что она по-прежнему лежит на заднем сиденье автомобиля, сжимает и разжимает кулак, продолжает борьбу за жизнь и задает все те же вопросы. Она улыбается, вспоминая и само путешествие, и границы, которые они с матерью пересекли розно, и горести, которым нет объяснений — borders … stamped with our unanswerable woes. Между первыми и последними строками — широкая панорама прожитой жизни.
Во-вторых, звукопись. I felt the life sliding out of me. Здесь играют I, life, sliding. В строчке a drum in the desert, harder and harder to hear тяжелые d — drum, desert, harder and harder — передают мученья больного ребенка, а h — harder and harder — тяжелое дыхание.
В-третьих, поэтические образы. Целая строчка — My stomach was a melon split wide inside my skin с перекличкой my — wide inside — melon split wide inside my skin — возможна только в стихе. Ощущение, будто живот разрезают пополам, как арбуз.
Но это не все. Есть и симметрия коротких предложений: I was seven. I lay in the car.
Есть и внутренние рифмы: wide inside, I who did not die. Неявные рифмы: past the glass, lying… behind.
Но главное здесь — это заголовок: Making a Fist. «Сжимая руку в кулак» — по-русски длиннее — жизнеутверждающий символ вечной борьбы.
Невольно вспоминается кадр из фильма Дзеффирелли «Ромео и Джульетта», когда мы видим крупным планом маленькую руку просыпающейся Джульетты, сжимающей и разжимающей кулак. Она проверяет, жива ли, хотя мы давно знаем, что жить ей осталось совсем недолго. Если понаблюдать, мы все делаем этот жест, когда просыпаемся после долгого сна.
Наоми Шихаб Най (Naomi Shihab Nye) родилась в городе Сент-Луис, штат Миссури, в 1952 году. Ее имя Shihab на арабском означает «падающая звезда», и не случайно. Ее отец — палестинский беженец, а у матери много корней — и чисто американские, и немецкие, и швейцарские. Росла Наоми как в Иерусалиме, так и в Сан-Антонио, штат Техас. Она любит путешествовать по разным странам и континентам, но Сан-Антонио до сих пор считает своим домом: San Antonio feels most like home as I have lived here the longest. But everywhere can be home the moment you unpack, make a tiny space that feels agreeable.
Наоми начала писать стихи в шесть лет, и с тех пор в свет вышло свыше тридцати стихотворных сборников, а также множество песен, эссе и даже романов. Когда она навестила свою бабушку в палестинском городке Сиджил, это открыло ей неведомый мир и перевернуло ее жизнь. Позже она написала книгу «Sitti's Secrets» («Секреты бабушки»). Sitti в переводе с арабского — бабушка.
Как сказала о Наоми критик Джейн Таннер, Nye observes the business of living and the continuity among all the world's inhabitants… She is international in scope and internal in focus. По своему происхождению Наоми была обречена на интернациональный взгляд, свободный от расовых предрассудков. Стихи ее первого сборника «Different Ways to Pray» («Разные способы молиться») исследуют общее и различное в культурах, что и стало главной темой ее дальнейших работ. В автобиографическом романе для подростков «Habibi», что в переводе с арабского значит «любимые», Наоми Най рассказывает историю девочки арабо-американского происхождения, которая посещает Иерусалим в 70-е годы. Книжка в картинках «Lullaby Raft» («Плот-колыбельная») называется так же, как и один из ее музыкальных альбомов.
Най выпустила немало поэтических антологий как для взрослых, так и для юных читателей. Самая знаменитая антология называется «This Same Sky: A Collection of Poems from around the World» («Небо одно и то же. Собрание стихотворений со всего света»). Здесь представлено 129 поэтов из 68 разных стран.
С 2010 по 2015 год Наоми Най председательствовала в Академии американских поэтов. В творчестве самой Наоми Най критики и читатели находят сходство с поэтами Элизабет Бишоп и Уильямом Стэффордом, которого она считает своим ментором. Невозможно перечислить все престижные премии и награды, которые принесло ей ее творчество.
Поэзия Най говорит о простых людях и заурядных событиях. По словам критика Мери Лог, Наоми умеет извлекать золото из повседневности. Как объясняет сама Най, первичный источник стихов — это local life, random characters met on the streets, our own ancestry sifting down to us through small essential daily tasks.
Мне нравится одно ее неожиданное признание: I love the times when someone or something is late—there's that rich possibility of noticing more, in the meantime … Poetry calls us to pause. There is so much we overlook, while the abundance around us continues to shimmer, on its own. Когда ты ждешь друга, а он запаздывает, не следует считать это время потерянным, ведь можно понаблюдать и многое увидеть.
Одно из знаменитейших стихотворений поэта называется «Famous». Чем-то оно напоминает пастернаковское «быть знаменитым некрасиво», но у Наоми это менее декларативно, и Най совершенно не желает подниматься ввысь. Напротив, она готова слиться с совершенно незначащими предметами. Она видит великое в малом, в повседневном, в переплетении мелочей, без которых жизнь невозможна. Значительно все: и река для рыбы, и кошка для птиц, и слеза, сбегающая по щеке, и дорогая для тебя мысль, а башмак, топчущий землю, значительней щегольской туфли. Называются вещи, как будто не обладающие качеством значимости, но без них жизнь потеряет смысл. Поэту близки простые люди — shuffling men
who smile while crossing streets, /sticky children in grocery lines; именно для них она хотела бы стать знаменитой. Слово famous повторяется тринадцать раз. Стихотворение стало хрестоматийным как яркое заявление истинного демократизма, вернее, естественной человечности. Оно часто цитируется публично, причем целиком.
FAMOUS
The river is famous to the fish.
The loud voice is famous to silence,
which knew it would inherit the earth
before anybody said so.
The cat sleeping on the fence is famous to the birds
watching him from the birdhouse.
The tear is famous, briefly, to the cheek.
The idea you carry close to your bosom
is famous to your bosom.
The boot is famous to the earth,
more famous than the dress shoe,
which is famous only to floors.
The bent photograph is famous to the one who carries it
and not at all famous to the one who is pictured.
I want to be famous to shuffling men
who smile while crossing streets,
sticky children in grocery lines,
famous as the one who smiled back.
I want to be famous in the way a pulley is famous,
or a buttonhole, not because it did anything spectacular,
but because it never forgot what it could do.
Попытаюсь изложить его в прозе.
«Сжимая руку в кулак» — так, наверное, можно перевести заглавие. Дальше идет бесхитростное воспоминание. Впервые в жизни девочке показалось, что она умирает. Ей было семь лет, она ехала с мамой в машине по дороге к северу от Тампико — и эта географическая точность свидетельствует, что рассказ правдив. Едут уже несколько дней, путешествие, видимо, утомительное. От боли в ушах как будто барабаны стучат, тошнит при виде пальм, которые раскачиваются за окном, а живот как будто разрезают на части. Девочка спрашивает маму: «Как узнать, что ты умираешь?»
С удивительной уверенностью мать отвечает: «Когда ты уже не можешь сжать руку в кулак».
Прошли годы, полные горестей, которым нет объяснений, матери уже нет в живых, а выросшая девочка не может забыть ее ответа и продолжает упорно сжимать и разжимать руку.
MAKING A FIST
For the first time, on the road north of Tampico,
I felt the life sliding out of me,
a drum in the desert, harder and harder to hear.
I was seven. I lay in the car
watching palm trees swirl a sickening pattern past the glass.
My stomach was a melon split wide inside my skin.
«How do you know if you are going to die?»
I begged my mother.
We had been traveling for days.
With strange confidence she answered,
«When you can no longer make a fist.»
Years later I smile to think of that journey,
the borders we must cross separately,
stamped with our unanswerable woes.
I who did not die, who am still living,
still lying in the backseat behind all my questions,
clenching and opening one small hand.
Стихотворение написано верлибром, и мы видим в нем организующий принцип, как и положено верлибру. Во-первых, оно закольцовано. В конце стихотворения уже не девочка, но зрелая женщина чувствует, что она по-прежнему лежит на заднем сиденье автомобиля, сжимает и разжимает кулак, продолжает борьбу за жизнь и задает все те же вопросы. Она улыбается, вспоминая и само путешествие, и границы, которые они с матерью пересекли розно, и горести, которым нет объяснений — borders … stamped with our unanswerable woes. Между первыми и последними строками — широкая панорама прожитой жизни.
Во-вторых, звукопись. I felt the life sliding out of me. Здесь играют I, life, sliding. В строчке a drum in the desert, harder and harder to hear тяжелые d — drum, desert, harder and harder — передают мученья больного ребенка, а h — harder and harder — тяжелое дыхание.
В-третьих, поэтические образы. Целая строчка — My stomach was a melon split wide inside my skin с перекличкой my — wide inside — melon split wide inside my skin — возможна только в стихе. Ощущение, будто живот разрезают пополам, как арбуз.
Но это не все. Есть и симметрия коротких предложений: I was seven. I lay in the car.
Есть и внутренние рифмы: wide inside, I who did not die. Неявные рифмы: past the glass, lying… behind.
Но главное здесь — это заголовок: Making a Fist. «Сжимая руку в кулак» — по-русски длиннее — жизнеутверждающий символ вечной борьбы.
Невольно вспоминается кадр из фильма Дзеффирелли «Ромео и Джульетта», когда мы видим крупным планом маленькую руку просыпающейся Джульетты, сжимающей и разжимающей кулак. Она проверяет, жива ли, хотя мы давно знаем, что жить ей осталось совсем недолго. Если понаблюдать, мы все делаем этот жест, когда просыпаемся после долгого сна.
Наоми Шихаб Най (Naomi Shihab Nye) родилась в городе Сент-Луис, штат Миссури, в 1952 году. Ее имя Shihab на арабском означает «падающая звезда», и не случайно. Ее отец — палестинский беженец, а у матери много корней — и чисто американские, и немецкие, и швейцарские. Росла Наоми как в Иерусалиме, так и в Сан-Антонио, штат Техас. Она любит путешествовать по разным странам и континентам, но Сан-Антонио до сих пор считает своим домом: San Antonio feels most like home as I have lived here the longest. But everywhere can be home the moment you unpack, make a tiny space that feels agreeable.
Наоми начала писать стихи в шесть лет, и с тех пор в свет вышло свыше тридцати стихотворных сборников, а также множество песен, эссе и даже романов. Когда она навестила свою бабушку в палестинском городке Сиджил, это открыло ей неведомый мир и перевернуло ее жизнь. Позже она написала книгу «Sitti's Secrets» («Секреты бабушки»). Sitti в переводе с арабского — бабушка.
Как сказала о Наоми критик Джейн Таннер, Nye observes the business of living and the continuity among all the world's inhabitants… She is international in scope and internal in focus. По своему происхождению Наоми была обречена на интернациональный взгляд, свободный от расовых предрассудков. Стихи ее первого сборника «Different Ways to Pray» («Разные способы молиться») исследуют общее и различное в культурах, что и стало главной темой ее дальнейших работ. В автобиографическом романе для подростков «Habibi», что в переводе с арабского значит «любимые», Наоми Най рассказывает историю девочки арабо-американского происхождения, которая посещает Иерусалим в 70-е годы. Книжка в картинках «Lullaby Raft» («Плот-колыбельная») называется так же, как и один из ее музыкальных альбомов.
Най выпустила немало поэтических антологий как для взрослых, так и для юных читателей. Самая знаменитая антология называется «This Same Sky: A Collection of Poems from around the World» («Небо одно и то же. Собрание стихотворений со всего света»). Здесь представлено 129 поэтов из 68 разных стран.
С 2010 по 2015 год Наоми Най председательствовала в Академии американских поэтов. В творчестве самой Наоми Най критики и читатели находят сходство с поэтами Элизабет Бишоп и Уильямом Стэффордом, которого она считает своим ментором. Невозможно перечислить все престижные премии и награды, которые принесло ей ее творчество.
Поэзия Най говорит о простых людях и заурядных событиях. По словам критика Мери Лог, Наоми умеет извлекать золото из повседневности. Как объясняет сама Най, первичный источник стихов — это local life, random characters met on the streets, our own ancestry sifting down to us through small essential daily tasks.
Мне нравится одно ее неожиданное признание: I love the times when someone or something is late—there's that rich possibility of noticing more, in the meantime … Poetry calls us to pause. There is so much we overlook, while the abundance around us continues to shimmer, on its own. Когда ты ждешь друга, а он запаздывает, не следует считать это время потерянным, ведь можно понаблюдать и многое увидеть.
Одно из знаменитейших стихотворений поэта называется «Famous». Чем-то оно напоминает пастернаковское «быть знаменитым некрасиво», но у Наоми это менее декларативно, и Най совершенно не желает подниматься ввысь. Напротив, она готова слиться с совершенно незначащими предметами. Она видит великое в малом, в повседневном, в переплетении мелочей, без которых жизнь невозможна. Значительно все: и река для рыбы, и кошка для птиц, и слеза, сбегающая по щеке, и дорогая для тебя мысль, а башмак, топчущий землю, значительней щегольской туфли. Называются вещи, как будто не обладающие качеством значимости, но без них жизнь потеряет смысл. Поэту близки простые люди — shuffling men
who smile while crossing streets, /sticky children in grocery lines; именно для них она хотела бы стать знаменитой. Слово famous повторяется тринадцать раз. Стихотворение стало хрестоматийным как яркое заявление истинного демократизма, вернее, естественной человечности. Оно часто цитируется публично, причем целиком.
FAMOUS
The river is famous to the fish.
The loud voice is famous to silence,
which knew it would inherit the earth
before anybody said so.
The cat sleeping on the fence is famous to the birds
watching him from the birdhouse.
The tear is famous, briefly, to the cheek.
The idea you carry close to your bosom
is famous to your bosom.
The boot is famous to the earth,
more famous than the dress shoe,
which is famous only to floors.
The bent photograph is famous to the one who carries it
and not at all famous to the one who is pictured.
I want to be famous to shuffling men
who smile while crossing streets,
sticky children in grocery lines,
famous as the one who smiled back.
I want to be famous in the way a pulley is famous,
or a buttonhole, not because it did anything spectacular,
but because it never forgot what it could do.
Иллюстрация Миры МИРОНОВОЙ.
Преподаватель английского языка
Понравился урок? Поделитесь записью в любимой социальной сети
Другие материалы сайта