В эти трудные дни, когда светлый праздник Рождества Христова омрачен трагическими вестями о новых жертвах войны среди мирного населения, я предлагаю почитать и послушать стихотворение Генри Уодсворта Лонгфелло «Christmas Bells». Кажется, что это стихотворение было написано на Рождество 2023/24 года, а не в 1863 (1864) году, так остро оно звучит сегодня. Оно может показаться абстрактным и оттого актуальным в любую эпоху войн, однако за ним стоит личная история поэта, которая и является внутренним «нервом» стихотворения.
Весной 1861 года в США начинается Гражданская война. Летом этого же года Лонгфелло переживает раннюю трагическую смерть любимой жены в пламени огня и погружается в депрессию. Рождество 1861 года проходит для него мрачно, и оживляют его только дети. Мало что изменилось в настроении горюющего поэта и на Рождество 1862 года. Он тогда написал в своем дневнике: A merry Christmas' say the children, but that is no more for me. В 1863 году северяне терпят поражения на полях сражений и отступают под натиском генерала Ли, а старший сын Лонгфелло Чарли тайно записывается в Потомакскую армию Севера и уходит на фронт солдатом. Кажется, что тьма сгущается, и поэт страшится новой личной потери. Он ходатайствует перед своим другом сенатором от Массачусетса Чарльзом Самнером (Charles Sumner) о переводе Чарли в офицеры, надеясь таким образом уберечь его от участи cannon fodder. В декабре того же года Лонгфелло получает известие о страшном ранении сына в спину навылет, грозящем ему при благоприятном исходе параличом. Потом оказывается, что врач ошибся в диагнозе, и сын Лонгфелло поправился.
По разным данным стихотворение «Christmas Bells» было написано либо в том же 1863 году на Рождество, когда поэт выхаживал дома раненого сына, либо же в 1864 году. В 2022 году на экраны вышел фильм режиссера Джошуа Энка (Joshua Enck) «I Heard the Bells», в котором рассказывается (правда, в несколько открыточной манере) история создания этого стихотворения. В 1872 году английский композитор и органист Джон Калкин (John Baptiste Calkin) положил «Christmas Bells» Лонгфелло на мелодию «Waltham», написанную им раньше, и так появился новый рождественский гимн «I Heard the Bells». В XX и XXI веках музыканты, работающие в разных жанрах — от классика кантри Джонни Кэша до современной инди-поп группы «Echosmith», предлагали свои интерпретации популярного гимна. Его можно легко найти на YouTube.
CHRISTMAS BELLS
By Henry Wadsworth Longfellow
I heard the bells on Christmas Day
Their old, familiar carols play,
And wild and sweet
The words repeat
Of peace on earth, good-will to men!
And thought how, as the day had come,
The belfries of all Christendom
Had rolled along
The unbroken song
Of peace on earth, good-will to men!
Till ringing, singing on its way,
The world revolved from night to day,
A voice, a chime,
A chant sublime
Of peace on earth, good-will to men!
Then from each black, accursed mouth
The cannon thundered in the South,
And with the sound
The carols drowned
Of peace on earth, good-will to men!
It was as if an earthquake rent
The hearth-stones of a continent,
And made forlorn
The households born
Of peace on earth, good-will to men!
And in despair I bowed my head;
«There is no peace on earth,» I said;
«For hate is strong,
And mocks the song
Of peace on earth, good-will to men!»
Then pealed the bells more loud and deep:
«God is not dead, nor doth He sleep;
The Wrong shall fail,
The Right prevail,
With peace on earth, good-will to men.»
Давайте посмотрим на стихотворение и почитаем его. Оно состоит из семи строф по пять строк каждая и написано энергичным четырехстопным ямбом, переходящим на еще более энергичный двустопный в третьей и четвертой строке каждой строфы. В каждой строфе рифмуются первая строка со второй, третья с четвертой, а пятая идет речитативом и красной нитью через все стихотворение. Очевидно, что такой ритмический рисунок имитирует колокольный звон, мощный и монотонный одновременно.
В смысловом плане стихотворение кажется простым. Если мы посмотрим на его архитектуру, то увидим схему 3+3+1. Первые три строфы создают праздничный образный ряд. Old familiar carols, the words repeat — рождественские колокола каждый год по-прежнему возвещают Благую Весть о рождении Христа. Сама весть, пятая строка каждой строфы, — это почти точная цитата из Евангелия от Луки, 2:14: And suddenly there was with the angel a multitude of the heavenly host praising God, and saying, Glory to God in the highest, and on earth peace, good will toward men (версия King James Bible). Это момент, когда Ангел Господень возвещает вифлеемским пастухам о рождении Младенца. В русском синодальном переводе фраза Ангела звучит так: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! Однако в новом русском переводе, равно как и в современных англоязычных эта фраза толкуется иначе: «Слава Богу в вышине небес! А на земле мир людям, к которым Он благоволит!» Glory to God in the highest, and peace on earth to people who enjoy his favor!
В смысловом поле стихотворения Лонгфелло в колокольном звоне звучит пожелание мира на земле и доброй воли людям. Вместо предлога направления движения или действия towards, который мы видим в Евангелии и который придает смысл «по отношению к людям», у него сокращенный вариант to, который можно прочитать и как управление дательного падежа «кому». В русском синодальном переводе похожая интерпретация.
Во второй строфе Лонгфелло меняет масштаб картины и от личного и локального «I heard the bells» переходит к образу всего христианского мира: The belfries of all Christendom / Had rolled along / The unbroken song. Читатель слышит перезвон колоколов на просторах континентов, по которым катится, нигде не прерываясь, песня о мире и доброй воле.
В третьей строфе масштаб еще более укрупняется, и мы уже видим Землю, поющую и звенящую (ringing, singing) и так переходящую в своем вращении от ночи к дню. С точки зрения звукописи, эта строфа нежная и приглушенная, и в ней господствуют s, ch: A voice, a chime, / A chant sublime, — вместо громких и взрывных w, b, r в предыдущих строфах.
В четвертой строфе наступает драматический поворот, и перед нами возникает простой, но очень яркий в своей простоте образ черного проклятого рта пушки (black, accursed mouth), изрыгающей гром на Юге, и в этом громе тонут рождественские гимны. Так как боевые действия в 1863 году проходили на севере и генерал Ли вступил в Пенсильванию, где и состоялась знаменитая битва при Геттисберге, то Лонгфелло скорее говорит о пушках южан, конфедератов, которые на поле боя заглушают планетарный звон колоколов. Хотя, конечно, пушки били с обеих сторон.
В пятой строфе от звуковой картины Лонгфелло переходит к визуальному сравнению с землетрясением, раскалывающим на части основания очагов и всего мирного уклада целого континента, родившегося из рождественского благословения: And made forlorn / The households born / Of peace on earth, good-will to men!
Шестая строфа — строфа отчаяния. Здесь снова появляется лирическое Я, и оно склоняет голову перед силой ненависти: For hate is strong, / And mocks the song / Of peace on earth. Слово mock здесь не случайное. Грохот пушек словно насмехается над победным звоном колоколов, извращая и оскверняя их песню о мире и доброй воле людей. И здесь стихотворение могло бы оборваться, потому что в самый темный час самой темной ночи невероятно сложно обнаружить свет и нет никаких свидетельств в пользу его победы, как ничто в 1863 году не предвещало победу северян. По настроению это скорее напоминает Страстную неделю, нежели Рождество. Лонгфелло находит надежду в самом звоне колоколов. Седьмая, нечетная, строфа — это гимн вере и надежде вопреки обстоятельствам. Она одновременно перевешивает и, пользуясь термином гегелевской диалектики, «снимает» в себе благодушный оптимизм первых трех строф и черный пессимизм вторых трех строф. В ней есть строчка: God is not dead, nor doth He sleep. Лонгфелло берет здесь ту мысль, которая возникала и возникает у миллионов людей, когда они видят страдания и смерть близких, победу жестокости, несправедливости и лжи в мире. Рождественские колокола обещают: The Wrong shall fail, / The Right prevail. Так Лонгфелло интерпретирует их послание, в этот момент и в этом стихотворении сам становясь рождественским колоколом. Верить ли ему или нет — это выбор каждого, и он предполагает a leap of faith вместе с самим поэтом.
В этом видео рождественский гимн «I Heard the Bells» звучит на фоне фотографий Гражданской войны и войны США в Ираке:
https://www.youtube.com/watch?v=oZtNlZmnEMU
«Christmas Bells» Генри Лонгфелло
Пишет наш постоянный автор Ольга ВЫШЕГОРОДЦЕВА:
В эти трудные дни, когда светлый праздник Рождества Христова омрачен трагическими вестями о новых жертвах войны среди мирного населения, я предлагаю почитать и послушать стихотворение Генри Уодсворта Лонгфелло «Christmas Bells». Кажется, что это стихотворение было написано на Рождество 2023/24 года, а не в 1863 (1864) году, так остро оно звучит сегодня. Оно может показаться абстрактным и оттого актуальным в любую эпоху войн, однако за ним стоит личная история поэта, которая и является внутренним «нервом» стихотворения.
Весной 1861 года в США начинается Гражданская война. Летом этого же года Лонгфелло переживает раннюю трагическую смерть любимой жены в пламени огня и погружается в депрессию. Рождество 1861 года проходит для него мрачно, и оживляют его только дети. Мало что изменилось в настроении горюющего поэта и на Рождество 1862 года. Он тогда написал в своем дневнике: A merry Christmas' say the children, but that is no more for me. В 1863 году северяне терпят поражения на полях сражений и отступают под натиском генерала Ли, а старший сын Лонгфелло Чарли тайно записывается в Потомакскую армию Севера и уходит на фронт солдатом. Кажется, что тьма сгущается, и поэт страшится новой личной потери. Он ходатайствует перед своим другом сенатором от Массачусетса Чарльзом Самнером (Charles Sumner) о переводе Чарли в офицеры, надеясь таким образом уберечь его от участи cannon fodder. В декабре того же года Лонгфелло получает известие о страшном ранении сына в спину навылет, грозящем ему при благоприятном исходе параличом. Потом оказывается, что врач ошибся в диагнозе, и сын Лонгфелло поправился.
По разным данным стихотворение «Christmas Bells» было написано либо в том же 1863 году на Рождество, когда поэт выхаживал дома раненого сына, либо же в 1864 году. В 2022 году на экраны вышел фильм режиссера Джошуа Энка (Joshua Enck) «I Heard the Bells», в котором рассказывается (правда, в несколько открыточной манере) история создания этого стихотворения. В 1872 году английский композитор и органист Джон Калкин (John Baptiste Calkin) положил «Christmas Bells» Лонгфелло на мелодию «Waltham», написанную им раньше, и так появился новый рождественский гимн «I Heard the Bells». В XX и XXI веках музыканты, работающие в разных жанрах — от классика кантри Джонни Кэша до современной инди-поп группы «Echosmith», предлагали свои интерпретации популярного гимна. Его можно легко найти на YouTube.
CHRISTMAS BELLS
By Henry Wadsworth Longfellow
I heard the bells on Christmas Day
Their old, familiar carols play,
And wild and sweet
The words repeat
Of peace on earth, good-will to men!
And thought how, as the day had come,
The belfries of all Christendom
Had rolled along
The unbroken song
Of peace on earth, good-will to men!
Till ringing, singing on its way,
The world revolved from night to day,
A voice, a chime,
A chant sublime
Of peace on earth, good-will to men!
Then from each black, accursed mouth
The cannon thundered in the South,
And with the sound
The carols drowned
Of peace on earth, good-will to men!
It was as if an earthquake rent
The hearth-stones of a continent,
And made forlorn
The households born
Of peace on earth, good-will to men!
And in despair I bowed my head;
«There is no peace on earth,» I said;
«For hate is strong,
And mocks the song
Of peace on earth, good-will to men!»
Then pealed the bells more loud and deep:
«God is not dead, nor doth He sleep;
The Wrong shall fail,
The Right prevail,
With peace on earth, good-will to men.»
Давайте посмотрим на стихотворение и почитаем его. Оно состоит из семи строф по пять строк каждая и написано энергичным четырехстопным ямбом, переходящим на еще более энергичный двустопный в третьей и четвертой строке каждой строфы. В каждой строфе рифмуются первая строка со второй, третья с четвертой, а пятая идет речитативом и красной нитью через все стихотворение. Очевидно, что такой ритмический рисунок имитирует колокольный звон, мощный и монотонный одновременно.
В смысловом плане стихотворение кажется простым. Если мы посмотрим на его архитектуру, то увидим схему 3+3+1. Первые три строфы создают праздничный образный ряд. Old familiar carols, the words repeat — рождественские колокола каждый год по-прежнему возвещают Благую Весть о рождении Христа. Сама весть, пятая строка каждой строфы, — это почти точная цитата из Евангелия от Луки, 2:14: And suddenly there was with the angel a multitude of the heavenly host praising God, and saying, Glory to God in the highest, and on earth peace, good will toward men (версия King James Bible). Это момент, когда Ангел Господень возвещает вифлеемским пастухам о рождении Младенца. В русском синодальном переводе фраза Ангела звучит так: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! Однако в новом русском переводе, равно как и в современных англоязычных эта фраза толкуется иначе: «Слава Богу в вышине небес! А на земле мир людям, к которым Он благоволит!» Glory to God in the highest, and peace on earth to people who enjoy his favor!
В смысловом поле стихотворения Лонгфелло в колокольном звоне звучит пожелание мира на земле и доброй воли людям. Вместо предлога направления движения или действия towards, который мы видим в Евангелии и который придает смысл «по отношению к людям», у него сокращенный вариант to, который можно прочитать и как управление дательного падежа «кому». В русском синодальном переводе похожая интерпретация.
Во второй строфе Лонгфелло меняет масштаб картины и от личного и локального «I heard the bells» переходит к образу всего христианского мира: The belfries of all Christendom / Had rolled along / The unbroken song. Читатель слышит перезвон колоколов на просторах континентов, по которым катится, нигде не прерываясь, песня о мире и доброй воле.
В третьей строфе масштаб еще более укрупняется, и мы уже видим Землю, поющую и звенящую (ringing, singing) и так переходящую в своем вращении от ночи к дню. С точки зрения звукописи, эта строфа нежная и приглушенная, и в ней господствуют s, ch: A voice, a chime, / A chant sublime, — вместо громких и взрывных w, b, r в предыдущих строфах.
В четвертой строфе наступает драматический поворот, и перед нами возникает простой, но очень яркий в своей простоте образ черного проклятого рта пушки (black, accursed mouth), изрыгающей гром на Юге, и в этом громе тонут рождественские гимны. Так как боевые действия в 1863 году проходили на севере и генерал Ли вступил в Пенсильванию, где и состоялась знаменитая битва при Геттисберге, то Лонгфелло скорее говорит о пушках южан, конфедератов, которые на поле боя заглушают планетарный звон колоколов. Хотя, конечно, пушки били с обеих сторон.
В пятой строфе от звуковой картины Лонгфелло переходит к визуальному сравнению с землетрясением, раскалывающим на части основания очагов и всего мирного уклада целого континента, родившегося из рождественского благословения: And made forlorn / The households born / Of peace on earth, good-will to men!
Шестая строфа — строфа отчаяния. Здесь снова появляется лирическое Я, и оно склоняет голову перед силой ненависти: For hate is strong, / And mocks the song / Of peace on earth. Слово mock здесь не случайное. Грохот пушек словно насмехается над победным звоном колоколов, извращая и оскверняя их песню о мире и доброй воле людей. И здесь стихотворение могло бы оборваться, потому что в самый темный час самой темной ночи невероятно сложно обнаружить свет и нет никаких свидетельств в пользу его победы, как ничто в 1863 году не предвещало победу северян. По настроению это скорее напоминает Страстную неделю, нежели Рождество. Лонгфелло находит надежду в самом звоне колоколов. Седьмая, нечетная, строфа — это гимн вере и надежде вопреки обстоятельствам. Она одновременно перевешивает и, пользуясь термином гегелевской диалектики, «снимает» в себе благодушный оптимизм первых трех строф и черный пессимизм вторых трех строф. В ней есть строчка: God is not dead, nor doth He sleep. Лонгфелло берет здесь ту мысль, которая возникала и возникает у миллионов людей, когда они видят страдания и смерть близких, победу жестокости, несправедливости и лжи в мире. Рождественские колокола обещают: The Wrong shall fail, / The Right prevail. Так Лонгфелло интерпретирует их послание, в этот момент и в этом стихотворении сам становясь рождественским колоколом. Верить ли ему или нет — это выбор каждого, и он предполагает a leap of faith вместе с самим поэтом.
В этом видео рождественский гимн «I Heard the Bells» звучит на фоне фотографий Гражданской войны и войны США в Ираке:
https://www.youtube.com/watch?v=oZtNlZmnEMU
Весной 1861 года в США начинается Гражданская война. Летом этого же года Лонгфелло переживает раннюю трагическую смерть любимой жены в пламени огня и погружается в депрессию. Рождество 1861 года проходит для него мрачно, и оживляют его только дети. Мало что изменилось в настроении горюющего поэта и на Рождество 1862 года. Он тогда написал в своем дневнике: A merry Christmas' say the children, but that is no more for me. В 1863 году северяне терпят поражения на полях сражений и отступают под натиском генерала Ли, а старший сын Лонгфелло Чарли тайно записывается в Потомакскую армию Севера и уходит на фронт солдатом. Кажется, что тьма сгущается, и поэт страшится новой личной потери. Он ходатайствует перед своим другом сенатором от Массачусетса Чарльзом Самнером (Charles Sumner) о переводе Чарли в офицеры, надеясь таким образом уберечь его от участи cannon fodder. В декабре того же года Лонгфелло получает известие о страшном ранении сына в спину навылет, грозящем ему при благоприятном исходе параличом. Потом оказывается, что врач ошибся в диагнозе, и сын Лонгфелло поправился.
По разным данным стихотворение «Christmas Bells» было написано либо в том же 1863 году на Рождество, когда поэт выхаживал дома раненого сына, либо же в 1864 году. В 2022 году на экраны вышел фильм режиссера Джошуа Энка (Joshua Enck) «I Heard the Bells», в котором рассказывается (правда, в несколько открыточной манере) история создания этого стихотворения. В 1872 году английский композитор и органист Джон Калкин (John Baptiste Calkin) положил «Christmas Bells» Лонгфелло на мелодию «Waltham», написанную им раньше, и так появился новый рождественский гимн «I Heard the Bells». В XX и XXI веках музыканты, работающие в разных жанрах — от классика кантри Джонни Кэша до современной инди-поп группы «Echosmith», предлагали свои интерпретации популярного гимна. Его можно легко найти на YouTube.
CHRISTMAS BELLS
By Henry Wadsworth Longfellow
I heard the bells on Christmas Day
Their old, familiar carols play,
And wild and sweet
The words repeat
Of peace on earth, good-will to men!
And thought how, as the day had come,
The belfries of all Christendom
Had rolled along
The unbroken song
Of peace on earth, good-will to men!
Till ringing, singing on its way,
The world revolved from night to day,
A voice, a chime,
A chant sublime
Of peace on earth, good-will to men!
Then from each black, accursed mouth
The cannon thundered in the South,
And with the sound
The carols drowned
Of peace on earth, good-will to men!
It was as if an earthquake rent
The hearth-stones of a continent,
And made forlorn
The households born
Of peace on earth, good-will to men!
And in despair I bowed my head;
«There is no peace on earth,» I said;
«For hate is strong,
And mocks the song
Of peace on earth, good-will to men!»
Then pealed the bells more loud and deep:
«God is not dead, nor doth He sleep;
The Wrong shall fail,
The Right prevail,
With peace on earth, good-will to men.»
Давайте посмотрим на стихотворение и почитаем его. Оно состоит из семи строф по пять строк каждая и написано энергичным четырехстопным ямбом, переходящим на еще более энергичный двустопный в третьей и четвертой строке каждой строфы. В каждой строфе рифмуются первая строка со второй, третья с четвертой, а пятая идет речитативом и красной нитью через все стихотворение. Очевидно, что такой ритмический рисунок имитирует колокольный звон, мощный и монотонный одновременно.
В смысловом плане стихотворение кажется простым. Если мы посмотрим на его архитектуру, то увидим схему 3+3+1. Первые три строфы создают праздничный образный ряд. Old familiar carols, the words repeat — рождественские колокола каждый год по-прежнему возвещают Благую Весть о рождении Христа. Сама весть, пятая строка каждой строфы, — это почти точная цитата из Евангелия от Луки, 2:14: And suddenly there was with the angel a multitude of the heavenly host praising God, and saying, Glory to God in the highest, and on earth peace, good will toward men (версия King James Bible). Это момент, когда Ангел Господень возвещает вифлеемским пастухам о рождении Младенца. В русском синодальном переводе фраза Ангела звучит так: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! Однако в новом русском переводе, равно как и в современных англоязычных эта фраза толкуется иначе: «Слава Богу в вышине небес! А на земле мир людям, к которым Он благоволит!» Glory to God in the highest, and peace on earth to people who enjoy his favor!
В смысловом поле стихотворения Лонгфелло в колокольном звоне звучит пожелание мира на земле и доброй воли людям. Вместо предлога направления движения или действия towards, который мы видим в Евангелии и который придает смысл «по отношению к людям», у него сокращенный вариант to, который можно прочитать и как управление дательного падежа «кому». В русском синодальном переводе похожая интерпретация.
Во второй строфе Лонгфелло меняет масштаб картины и от личного и локального «I heard the bells» переходит к образу всего христианского мира: The belfries of all Christendom / Had rolled along / The unbroken song. Читатель слышит перезвон колоколов на просторах континентов, по которым катится, нигде не прерываясь, песня о мире и доброй воле.
В третьей строфе масштаб еще более укрупняется, и мы уже видим Землю, поющую и звенящую (ringing, singing) и так переходящую в своем вращении от ночи к дню. С точки зрения звукописи, эта строфа нежная и приглушенная, и в ней господствуют s, ch: A voice, a chime, / A chant sublime, — вместо громких и взрывных w, b, r в предыдущих строфах.
В четвертой строфе наступает драматический поворот, и перед нами возникает простой, но очень яркий в своей простоте образ черного проклятого рта пушки (black, accursed mouth), изрыгающей гром на Юге, и в этом громе тонут рождественские гимны. Так как боевые действия в 1863 году проходили на севере и генерал Ли вступил в Пенсильванию, где и состоялась знаменитая битва при Геттисберге, то Лонгфелло скорее говорит о пушках южан, конфедератов, которые на поле боя заглушают планетарный звон колоколов. Хотя, конечно, пушки били с обеих сторон.
В пятой строфе от звуковой картины Лонгфелло переходит к визуальному сравнению с землетрясением, раскалывающим на части основания очагов и всего мирного уклада целого континента, родившегося из рождественского благословения: And made forlorn / The households born / Of peace on earth, good-will to men!
Шестая строфа — строфа отчаяния. Здесь снова появляется лирическое Я, и оно склоняет голову перед силой ненависти: For hate is strong, / And mocks the song / Of peace on earth. Слово mock здесь не случайное. Грохот пушек словно насмехается над победным звоном колоколов, извращая и оскверняя их песню о мире и доброй воле людей. И здесь стихотворение могло бы оборваться, потому что в самый темный час самой темной ночи невероятно сложно обнаружить свет и нет никаких свидетельств в пользу его победы, как ничто в 1863 году не предвещало победу северян. По настроению это скорее напоминает Страстную неделю, нежели Рождество. Лонгфелло находит надежду в самом звоне колоколов. Седьмая, нечетная, строфа — это гимн вере и надежде вопреки обстоятельствам. Она одновременно перевешивает и, пользуясь термином гегелевской диалектики, «снимает» в себе благодушный оптимизм первых трех строф и черный пессимизм вторых трех строф. В ней есть строчка: God is not dead, nor doth He sleep. Лонгфелло берет здесь ту мысль, которая возникала и возникает у миллионов людей, когда они видят страдания и смерть близких, победу жестокости, несправедливости и лжи в мире. Рождественские колокола обещают: The Wrong shall fail, / The Right prevail. Так Лонгфелло интерпретирует их послание, в этот момент и в этом стихотворении сам становясь рождественским колоколом. Верить ли ему или нет — это выбор каждого, и он предполагает a leap of faith вместе с самим поэтом.
В этом видео рождественский гимн «I Heard the Bells» звучит на фоне фотографий Гражданской войны и войны США в Ираке:
https://www.youtube.com/watch?v=oZtNlZmnEMU
«Christmas Bells» Генри Лонгфелло
Пишет наш постоянный автор Ольга ВЫШЕГОРОДЦЕВА:
В эти трудные дни, когда светлый праздник Рождества Христова омрачен трагическими вестями о новых жертвах войны среди мирного населения, я предлагаю почитать и послушать стихотворение Генри Уодсворта Лонгфелло «Christmas Bells». Кажется, что это стихотворение было написано на Рождество 2023/24 года, а не в 1863 (1864) году, так остро оно звучит сегодня. Оно может показаться абстрактным и оттого актуальным в любую эпоху войн, однако за ним стоит личная история поэта, которая и является внутренним «нервом» стихотворения.
Весной 1861 года в США начинается Гражданская война. Летом этого же года Лонгфелло переживает раннюю трагическую смерть любимой жены в пламени огня и погружается в депрессию. Рождество 1861 года проходит для него мрачно, и оживляют его только дети. Мало что изменилось в настроении горюющего поэта и на Рождество 1862 года. Он тогда написал в своем дневнике: A merry Christmas' say the children, but that is no more for me. В 1863 году северяне терпят поражения на полях сражений и отступают под натиском генерала Ли, а старший сын Лонгфелло Чарли тайно записывается в Потомакскую армию Севера и уходит на фронт солдатом. Кажется, что тьма сгущается, и поэт страшится новой личной потери. Он ходатайствует перед своим другом сенатором от Массачусетса Чарльзом Самнером (Charles Sumner) о переводе Чарли в офицеры, надеясь таким образом уберечь его от участи cannon fodder. В декабре того же года Лонгфелло получает известие о страшном ранении сына в спину навылет, грозящем ему при благоприятном исходе параличом. Потом оказывается, что врач ошибся в диагнозе, и сын Лонгфелло поправился.
По разным данным стихотворение «Christmas Bells» было написано либо в том же 1863 году на Рождество, когда поэт выхаживал дома раненого сына, либо же в 1864 году. В 2022 году на экраны вышел фильм режиссера Джошуа Энка (Joshua Enck) «I Heard the Bells», в котором рассказывается (правда, в несколько открыточной манере) история создания этого стихотворения. В 1872 году английский композитор и органист Джон Калкин (John Baptiste Calkin) положил «Christmas Bells» Лонгфелло на мелодию «Waltham», написанную им раньше, и так появился новый рождественский гимн «I Heard the Bells». В XX и XXI веках музыканты, работающие в разных жанрах — от классика кантри Джонни Кэша до современной инди-поп группы «Echosmith», предлагали свои интерпретации популярного гимна. Его можно легко найти на YouTube.
CHRISTMAS BELLS
By Henry Wadsworth Longfellow
I heard the bells on Christmas Day
Their old, familiar carols play,
And wild and sweet
The words repeat
Of peace on earth, good-will to men!
And thought how, as the day had come,
The belfries of all Christendom
Had rolled along
The unbroken song
Of peace on earth, good-will to men!
Till ringing, singing on its way,
The world revolved from night to day,
A voice, a chime,
A chant sublime
Of peace on earth, good-will to men!
Then from each black, accursed mouth
The cannon thundered in the South,
And with the sound
The carols drowned
Of peace on earth, good-will to men!
It was as if an earthquake rent
The hearth-stones of a continent,
And made forlorn
The households born
Of peace on earth, good-will to men!
And in despair I bowed my head;
«There is no peace on earth,» I said;
«For hate is strong,
And mocks the song
Of peace on earth, good-will to men!»
Then pealed the bells more loud and deep:
«God is not dead, nor doth He sleep;
The Wrong shall fail,
The Right prevail,
With peace on earth, good-will to men.»
Давайте посмотрим на стихотворение и почитаем его. Оно состоит из семи строф по пять строк каждая и написано энергичным четырехстопным ямбом, переходящим на еще более энергичный двустопный в третьей и четвертой строке каждой строфы. В каждой строфе рифмуются первая строка со второй, третья с четвертой, а пятая идет речитативом и красной нитью через все стихотворение. Очевидно, что такой ритмический рисунок имитирует колокольный звон, мощный и монотонный одновременно.
В смысловом плане стихотворение кажется простым. Если мы посмотрим на его архитектуру, то увидим схему 3+3+1. Первые три строфы создают праздничный образный ряд. Old familiar carols, the words repeat — рождественские колокола каждый год по-прежнему возвещают Благую Весть о рождении Христа. Сама весть, пятая строка каждой строфы, — это почти точная цитата из Евангелия от Луки, 2:14: And suddenly there was with the angel a multitude of the heavenly host praising God, and saying, Glory to God in the highest, and on earth peace, good will toward men (версия King James Bible). Это момент, когда Ангел Господень возвещает вифлеемским пастухам о рождении Младенца. В русском синодальном переводе фраза Ангела звучит так: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! Однако в новом русском переводе, равно как и в современных англоязычных эта фраза толкуется иначе: «Слава Богу в вышине небес! А на земле мир людям, к которым Он благоволит!» Glory to God in the highest, and peace on earth to people who enjoy his favor!
В смысловом поле стихотворения Лонгфелло в колокольном звоне звучит пожелание мира на земле и доброй воли людям. Вместо предлога направления движения или действия towards, который мы видим в Евангелии и который придает смысл «по отношению к людям», у него сокращенный вариант to, который можно прочитать и как управление дательного падежа «кому». В русском синодальном переводе похожая интерпретация.
Во второй строфе Лонгфелло меняет масштаб картины и от личного и локального «I heard the bells» переходит к образу всего христианского мира: The belfries of all Christendom / Had rolled along / The unbroken song. Читатель слышит перезвон колоколов на просторах континентов, по которым катится, нигде не прерываясь, песня о мире и доброй воле.
В третьей строфе масштаб еще более укрупняется, и мы уже видим Землю, поющую и звенящую (ringing, singing) и так переходящую в своем вращении от ночи к дню. С точки зрения звукописи, эта строфа нежная и приглушенная, и в ней господствуют s, ch: A voice, a chime, / A chant sublime, — вместо громких и взрывных w, b, r в предыдущих строфах.
В четвертой строфе наступает драматический поворот, и перед нами возникает простой, но очень яркий в своей простоте образ черного проклятого рта пушки (black, accursed mouth), изрыгающей гром на Юге, и в этом громе тонут рождественские гимны. Так как боевые действия в 1863 году проходили на севере и генерал Ли вступил в Пенсильванию, где и состоялась знаменитая битва при Геттисберге, то Лонгфелло скорее говорит о пушках южан, конфедератов, которые на поле боя заглушают планетарный звон колоколов. Хотя, конечно, пушки били с обеих сторон.
В пятой строфе от звуковой картины Лонгфелло переходит к визуальному сравнению с землетрясением, раскалывающим на части основания очагов и всего мирного уклада целого континента, родившегося из рождественского благословения: And made forlorn / The households born / Of peace on earth, good-will to men!
Шестая строфа — строфа отчаяния. Здесь снова появляется лирическое Я, и оно склоняет голову перед силой ненависти: For hate is strong, / And mocks the song / Of peace on earth. Слово mock здесь не случайное. Грохот пушек словно насмехается над победным звоном колоколов, извращая и оскверняя их песню о мире и доброй воле людей. И здесь стихотворение могло бы оборваться, потому что в самый темный час самой темной ночи невероятно сложно обнаружить свет и нет никаких свидетельств в пользу его победы, как ничто в 1863 году не предвещало победу северян. По настроению это скорее напоминает Страстную неделю, нежели Рождество. Лонгфелло находит надежду в самом звоне колоколов. Седьмая, нечетная, строфа — это гимн вере и надежде вопреки обстоятельствам. Она одновременно перевешивает и, пользуясь термином гегелевской диалектики, «снимает» в себе благодушный оптимизм первых трех строф и черный пессимизм вторых трех строф. В ней есть строчка: God is not dead, nor doth He sleep. Лонгфелло берет здесь ту мысль, которая возникала и возникает у миллионов людей, когда они видят страдания и смерть близких, победу жестокости, несправедливости и лжи в мире. Рождественские колокола обещают: The Wrong shall fail, / The Right prevail. Так Лонгфелло интерпретирует их послание, в этот момент и в этом стихотворении сам становясь рождественским колоколом. Верить ли ему или нет — это выбор каждого, и он предполагает a leap of faith вместе с самим поэтом.
В этом видео рождественский гимн «I Heard the Bells» звучит на фоне фотографий Гражданской войны и войны США в Ираке:
https://www.youtube.com/watch?v=oZtNlZmnEMU
Преподаватель английского языка
Понравился урок? Поделитесь записью в любимой социальной сети
Другие материалы сайта