Лимерики Эдварда Лира
ЛИМЕРИКИ - типично английские смешные и нелепые стихи из пяти строк - украсят занятия английским с группой любого возраста и уровня. А ученики уровня Intermediate уже вполне могут попробовать свои силы в сочинении собственных стишков.
Преподаватель английского языка Ольга СВЕНЦИЦКАЯ рассказывает сегодня об Эдварде Лире - безусловном короле лимериков:
Преподаватель английского языка Ольга СВЕНЦИЦКАЯ рассказывает сегодня об Эдварде Лире - безусловном короле лимериков:
У Эдварда Лира жизнь была такой же удивительной, как и его творчество. Он родился 12 мая 1812 года в лондонском предместье Хайгейт двадцать первым ребенком в семье среднего достатка. Когда мальчику исполнилось четыре года, финансовое положение в семье настолько ухудшилось, что родителям едва удавалось сводить концы с концами, и тогда его сестра Анна, которая была старше брата на двадцать лет, забрала мальчика из семьи, и они стали жить отдельно. Анна заменила ребенку мать и нежно заботилась о нем до самой смерти, а умерла она, когда Лиру было уже пятьдесят лет. Со здоровьем у него с детства были страшные проблемы: астма, постоянные бронхиты, а в позднем возрасте — частичная потеря зрения. Но все это было ничто по сравнению с эпилепсией. Как все эпилептики, Лир стыдился своих приступов и всегда прислушивался к «звоночкам» в ушах — tinnitus, чтобы вовремя скрыться от чужих глаз. Отягощало его положение то, что в те годы источником эпилепсии считалось демоническое влияние — demonic possession. Это усиливало у больного чувство вины и стыда и вызывало приступы депрессии. Такие периоды Лир называл the Morbids. Но в памяти друзей он остался неизменно веселым и доброжелательным человеком.
У Лира рано открылся талант рисовальщика, и уже в девятнадцать лет он выпустил свою первую книгу «Иллюстрации семейства пситтацидов, или попугаев» («Illustrations of the Family of Psittacidae, or Parrots», 1830). Граф Дерби буквально влюбился в эту книгу и пригласил Лира в свое родовое имение Ноусли (Knowsley Hall), где держал частный зоопарк. Именно там, рисуя птиц с натуры (а именно Лир первым стал рисовать не с чучел, а с натуры) и заодно развлекая детей графа, Лир начал сочинять стихи и делать к ним иллюстрации, которые позже вошли в его первую «Книгу чепухи» («A Book of Nonsense»). А потом появились и шуточные истории, и веселый алфавит, и абсурдные рецепты, и юмористическая ботаника.
В поисках более благоприятного для своего слабого здоровья климата Лир отправился в южные страны и большую часть жизни провел в Италии, в Сан-Ремо. Но где он только не побывал за всю свою долгую жизнь! Путешествовал по Греции, Египту, Палестине, Мальте, Индии и Цейлоне, но больше всего по Италии. Эти места вдохновляли его на пейзажи маслом и акварелью, и ими он больше всего прославился. Лир иллюстрировал стихи поэтов — романтиков и викторианцев и прежде всего своего любимого Теннисона. Сочинял музыку к их стихам и к своим. Играл на фортепиано, аккордеоне, флейте и гитаре.
С Теннисоном у Лира были особые отношения, полные взаимного преклонения. Одну из двух своих вилл в Сан-Ремо Лир так и назвал: Вилла Теннисон. Теннисон написал Лиру стихотворение:
To E.L. [Edward Lear], On His Travels in Greece
… all things fair.
With such a pencil, such a pen.
You shadow’d forth to distant men,
I read and felt that I was there.
Это стихотворение можно прочесть на надгробном камне на могиле Лира в Сан-Ремо.
Если в свое время Лир был больше всего известен как художник, то в наши дни он славен тем, что, обратившись к народному стиху, который называется лимерик, преобразовал его, довел до совершенства и вдохновил многочисленных последователей.
Когда зародился народный лимерик, неизвестно, но есть предположение, что названием своим он обязан рефрену из песни ирландских солдат XVIII века: We'll all come up, come up to Limerick. Лимерик — это город в Ирландии. Строгая форма стиха предписывает непременные пять строчек с рифмами aabba с преобладанием анапеста. В третьей и четвертой строчках должно быть две стопы, а в других пять.
Вот идеальный лимерик, сочиненный профессором Морисом Бишопом, который заодно объясняет первоначальную особенность лимерика, довольно неприличную.
The limerick is furtive and mean;
You must keep her in close quarantine,
Or she sneaks to the slums
And promptly becomes
Disorderly, drunk and obscene.
Лимерики уже встречаются в коллекции фольклорной поэзии Mother Goose. Вот один из них, не по-детски сатирический:
There was an old lady of Leeds
Who spent all her time in good deeds;
She worked for the poor
Till her fingers were sore,
This pious old lady of Leeds.
Одним из самых древних лимериков считается вот этот хрестоматийный стишок:
Hickory, dickory, dock!
The mouse ran up the clock.
The clock struck one—
The mouse ran down.
Hickory, dickory, dock!
В начале XIX века стали появляться сборники юмористических стихов, чаще всего анонимных. До сих пор постоянно цитируется лимерик с характерной каламбурной рифмой:
There was a sick man of Tobago
Lived long on rice-gruel and sago;
But at last, to his bliss,
The physician said this:
«To a roast leg of mutton you may go.»
А вот сверхпопулярный лимерик про девицу на тигрице имеет автора, хоть мало кто его помнит. Им был остроумный англичанин William Cosmo Monkhouse (1840−1901).
There was a young lady of Niger,
Who went for a ride on a tiger,
They returned from the ride
With a lady inside
And a smile on the face of the tiger.
Но Эдвард Лир сделал из своих лимериков (а он сочинил их более двухсот) абсолютные шедевры. Его неистощимая фантазия породила неподражаемые сюжетные повороты; мягкий юмор приглушает неизбежные в лимериках страшилки, а неожиданные характеристики его героев стали главным новаторством Лира.
There was an old man of Cape Horn
Who wished he had never been born;
So he sat on a chair
Till he died of despair
That dolorous man of Cape Horn.
Вместо новой рифмы Лир часто просто повторяет в последней строке последние слова первой, но для характеристики персонажа он добавляет какое-нибудь выразительное прилагательное. Здесь это dolorous — печальный.
В следующем стишке дается странная характеристика экстравагантной юной девы: courageous — мужественная.
There was a young lady of Norway,
Who casually sat in the doorway.
When the door squeezed her flat,
She exclaimed, «What of that!»
This courageous young lady of Norway.
Вот еще необычная характеристика очередного чудака — futile: бесполезный? бессмысленный? безголовый?
There was an old man who supposed
That the street door was partially closed;
But some very large rats
Ate his coats and his hats,
While that futile old gentleman dozed.
А вот этого джентльмена в самом деле можно назвать лаконичным:
There was an old person of Wick,
Who said, «Tick-a-Tick, Tick-a-Tick,
Chickabee, Chickabaw,»
And he said nothing more,
This laconic old person of Wick.
Вот еще один эксцентрик, который характеризуется как imprudent — неразумный, а поведение его почему-то не только silly, но и painful.
There was an Old Person of Chili,
Whose conduct was painful and silly;
He sat on the stairs
Eating apples and pears,
That imprudent Old Person of Chili.
А этот чудак даже слишком осторожен — cautious:
There was an old person of Dean
Who dined on one pea and one bean.
For he said, «More than that,
Would make me too fat.»
That cautious old person of Dean.
Лимерик про человека с необъятной бородой сразу стал как бы визитной карточкой Лира. Не случайно Лир поместил его на первую страницу своей книги «A Book of Nonsense».
There was an old man with a beard,
Who said, «It is just as I feared.
Two owls and a hen,
Four larks and a wren,
Have all built their nests in my beard!»
Еще одно новшество в лимериках Лира — это присутствие неких любопытствующих зрителей: безымянных «they».
There was an old man in a tree,
Who was horribly bored by a bee.
When they said, «Does it buzz?»
He replied, «Yes, it does!
It’s a regular brute of a bee.»
Часто такие наблюдатели весьма критичны:
There was an Old Man of Melrose,
Who walked on the tips of his toes;
But they said, «It ain’t pleasant
To see you at present,
You stupid Old Man of Melrose.»
И в следующем стишке зрители возмущаются и оскорбляют несчастного хозяина коровы, который не видит, что она всего лишь взбежала на дерево, а не потерялась, находят этот случай возмутительным и называют старика invidious.
There was an Old Man of Aôsta
Who possessed a large Cow, but he lost her;
But they said, «Don't you see
She has run up a tree,
You invidious Old Man of Aôsta?»
А иногда такие зрители возмущаются чудачествами и даже жестоко пресекают их:
There was an Old Man of Whitehaven,
Who danced a quadrille with a raven;
But they said, «It's absurd
To encourage this bird!»
So they smashed that Old man of Whitehaven.
Русским читателям будет приятно найти у Лира упоминание родной страны:
There was a young Lady of Russia,
Who screamed so that no one could hush her;
Her screams were extreme,
No one heard such a scream
As was screamed by that Lady of Russia.
Есть еще упоминание и Камчатки с каламбурной рифмой fat cur, что означает «толстая дворняга»:
There was an Old Man of Kamchatka,
Who possessed a remarkably fat cur;
His gait and his waddle
Were held as a model,
To all the fat dogs in Kamchatka.
Когда мы знакомим учеников с лимериками, то не ограничиваемся Лиром. Вот прекрасный случай поломать язык с лимериком, сочиненным американской писательницей Кэролин Уэллс (1862−1942):
A tutor who tooted the flute
Tried to tutor two tooters to toot;
Said the two to the tutor,
«Is it harder to toot, or
To tutor two tooters to toot?«
А эти лимерики дают нам пример многозначности английских слов. Автор первого неизвестен, а другой придумала все та же Кэролин Уэллс.
A fly and a flea in a flue
Were imprisoned, so what could they do?
Said the fly, «Let us flee!»
«Let us fly!» said the flea.
So they flew through a flaw in the flue.
A canner, exceedingly canny, One morning remarked to his granny: «A canner can can Anything that he can; But a canner can’t can a can, can he?»
Лимерики пользуются у детей неизменным успехом, мгновенно запоминаются и немедленно побуждают их или к переводу, или к собственному творчеству, причем тут же, на уроке. Не всегда, правда, юные авторы справляются с жесткими требованиями формы.
Обаяние Эдварда Лира мы ощущаем в его стихотворении о себе, как всегда полном прелестной самоиронии и неподражаемого юмора:
«How pleasant to know Mr. Lear!»
Who has written such volumes of stuff!
Some think him ill-tempered and queer,
But a few think him pleasant enough.
His mind is concrete and fastidious,
His nose is remarkably big;
His visage is more or less hideous,
His beard it resembles a wig.
He has ears, and two eyes, and ten fingers,
Leastways if you reckon two thumbs;
Long ago he was one of the singers,
But now he is one of the dumbs.
He sits in a beautiful parlour,
With hundreds of books on the wall;
He drinks a great deal of Marsala,
But never gets tipsy at all.
He has many friends, lay men and clerical,
Old Foss is the name of his cat;
His body is perfectly spherical,
He weareth a runcible hat.
When he walks in waterproof white,
The children run after him so!
Calling out, «He's gone out in his night-
Gown, that crazy old Englishman, oh!»
He weeps by the side of the ocean,
He weeps on the top of the hill;
He purchases pancakes and lotion,
And chocolate shrimps from the mill.
He reads, but he cannot speak, Spanish,
He cannot abide ginger beer:
Ere the days of his pilgrimage vanish,
How pleasant to know Mr. Lear!
Слово runcible было придумано Лиром. Впервые он употребил его в сочетании runcible spoons, обозначающих что-то вроде вилок для извлечения солений из банки. Слово вошло в словари.
Странствования Лира по свету — his pilgrimage — закончились в 1888 году, когда ему было 75 лет. Друзья не смогли приехать к нему в Сан-Ремо, так что на похороны пришли только доктор с женой. Семьи у Лира не было, а верными многолетними спутниками стали албанский сулиот повар Гиоргис и необыкновенный кот Фосс, который прожил долгую жизнь, но умер за два года до ухода своего хозяина.
У Лира рано открылся талант рисовальщика, и уже в девятнадцать лет он выпустил свою первую книгу «Иллюстрации семейства пситтацидов, или попугаев» («Illustrations of the Family of Psittacidae, or Parrots», 1830). Граф Дерби буквально влюбился в эту книгу и пригласил Лира в свое родовое имение Ноусли (Knowsley Hall), где держал частный зоопарк. Именно там, рисуя птиц с натуры (а именно Лир первым стал рисовать не с чучел, а с натуры) и заодно развлекая детей графа, Лир начал сочинять стихи и делать к ним иллюстрации, которые позже вошли в его первую «Книгу чепухи» («A Book of Nonsense»). А потом появились и шуточные истории, и веселый алфавит, и абсурдные рецепты, и юмористическая ботаника.
В поисках более благоприятного для своего слабого здоровья климата Лир отправился в южные страны и большую часть жизни провел в Италии, в Сан-Ремо. Но где он только не побывал за всю свою долгую жизнь! Путешествовал по Греции, Египту, Палестине, Мальте, Индии и Цейлоне, но больше всего по Италии. Эти места вдохновляли его на пейзажи маслом и акварелью, и ими он больше всего прославился. Лир иллюстрировал стихи поэтов — романтиков и викторианцев и прежде всего своего любимого Теннисона. Сочинял музыку к их стихам и к своим. Играл на фортепиано, аккордеоне, флейте и гитаре.
С Теннисоном у Лира были особые отношения, полные взаимного преклонения. Одну из двух своих вилл в Сан-Ремо Лир так и назвал: Вилла Теннисон. Теннисон написал Лиру стихотворение:
To E.L. [Edward Lear], On His Travels in Greece
… all things fair.
With such a pencil, such a pen.
You shadow’d forth to distant men,
I read and felt that I was there.
Это стихотворение можно прочесть на надгробном камне на могиле Лира в Сан-Ремо.
Если в свое время Лир был больше всего известен как художник, то в наши дни он славен тем, что, обратившись к народному стиху, который называется лимерик, преобразовал его, довел до совершенства и вдохновил многочисленных последователей.
Когда зародился народный лимерик, неизвестно, но есть предположение, что названием своим он обязан рефрену из песни ирландских солдат XVIII века: We'll all come up, come up to Limerick. Лимерик — это город в Ирландии. Строгая форма стиха предписывает непременные пять строчек с рифмами aabba с преобладанием анапеста. В третьей и четвертой строчках должно быть две стопы, а в других пять.
Вот идеальный лимерик, сочиненный профессором Морисом Бишопом, который заодно объясняет первоначальную особенность лимерика, довольно неприличную.
The limerick is furtive and mean;
You must keep her in close quarantine,
Or she sneaks to the slums
And promptly becomes
Disorderly, drunk and obscene.
Лимерики уже встречаются в коллекции фольклорной поэзии Mother Goose. Вот один из них, не по-детски сатирический:
There was an old lady of Leeds
Who spent all her time in good deeds;
She worked for the poor
Till her fingers were sore,
This pious old lady of Leeds.
Одним из самых древних лимериков считается вот этот хрестоматийный стишок:
Hickory, dickory, dock!
The mouse ran up the clock.
The clock struck one—
The mouse ran down.
Hickory, dickory, dock!
В начале XIX века стали появляться сборники юмористических стихов, чаще всего анонимных. До сих пор постоянно цитируется лимерик с характерной каламбурной рифмой:
There was a sick man of Tobago
Lived long on rice-gruel and sago;
But at last, to his bliss,
The physician said this:
«To a roast leg of mutton you may go.»
А вот сверхпопулярный лимерик про девицу на тигрице имеет автора, хоть мало кто его помнит. Им был остроумный англичанин William Cosmo Monkhouse (1840−1901).
There was a young lady of Niger,
Who went for a ride on a tiger,
They returned from the ride
With a lady inside
And a smile on the face of the tiger.
Но Эдвард Лир сделал из своих лимериков (а он сочинил их более двухсот) абсолютные шедевры. Его неистощимая фантазия породила неподражаемые сюжетные повороты; мягкий юмор приглушает неизбежные в лимериках страшилки, а неожиданные характеристики его героев стали главным новаторством Лира.
There was an old man of Cape Horn
Who wished he had never been born;
So he sat on a chair
Till he died of despair
That dolorous man of Cape Horn.
Вместо новой рифмы Лир часто просто повторяет в последней строке последние слова первой, но для характеристики персонажа он добавляет какое-нибудь выразительное прилагательное. Здесь это dolorous — печальный.
В следующем стишке дается странная характеристика экстравагантной юной девы: courageous — мужественная.
There was a young lady of Norway,
Who casually sat in the doorway.
When the door squeezed her flat,
She exclaimed, «What of that!»
This courageous young lady of Norway.
Вот еще необычная характеристика очередного чудака — futile: бесполезный? бессмысленный? безголовый?
There was an old man who supposed
That the street door was partially closed;
But some very large rats
Ate his coats and his hats,
While that futile old gentleman dozed.
А вот этого джентльмена в самом деле можно назвать лаконичным:
There was an old person of Wick,
Who said, «Tick-a-Tick, Tick-a-Tick,
Chickabee, Chickabaw,»
And he said nothing more,
This laconic old person of Wick.
Вот еще один эксцентрик, который характеризуется как imprudent — неразумный, а поведение его почему-то не только silly, но и painful.
There was an Old Person of Chili,
Whose conduct was painful and silly;
He sat on the stairs
Eating apples and pears,
That imprudent Old Person of Chili.
А этот чудак даже слишком осторожен — cautious:
There was an old person of Dean
Who dined on one pea and one bean.
For he said, «More than that,
Would make me too fat.»
That cautious old person of Dean.
Лимерик про человека с необъятной бородой сразу стал как бы визитной карточкой Лира. Не случайно Лир поместил его на первую страницу своей книги «A Book of Nonsense».
There was an old man with a beard,
Who said, «It is just as I feared.
Two owls and a hen,
Four larks and a wren,
Have all built their nests in my beard!»
Еще одно новшество в лимериках Лира — это присутствие неких любопытствующих зрителей: безымянных «they».
There was an old man in a tree,
Who was horribly bored by a bee.
When they said, «Does it buzz?»
He replied, «Yes, it does!
It’s a regular brute of a bee.»
Часто такие наблюдатели весьма критичны:
There was an Old Man of Melrose,
Who walked on the tips of his toes;
But they said, «It ain’t pleasant
To see you at present,
You stupid Old Man of Melrose.»
И в следующем стишке зрители возмущаются и оскорбляют несчастного хозяина коровы, который не видит, что она всего лишь взбежала на дерево, а не потерялась, находят этот случай возмутительным и называют старика invidious.
There was an Old Man of Aôsta
Who possessed a large Cow, but he lost her;
But they said, «Don't you see
She has run up a tree,
You invidious Old Man of Aôsta?»
А иногда такие зрители возмущаются чудачествами и даже жестоко пресекают их:
There was an Old Man of Whitehaven,
Who danced a quadrille with a raven;
But they said, «It's absurd
To encourage this bird!»
So they smashed that Old man of Whitehaven.
Русским читателям будет приятно найти у Лира упоминание родной страны:
There was a young Lady of Russia,
Who screamed so that no one could hush her;
Her screams were extreme,
No one heard such a scream
As was screamed by that Lady of Russia.
Есть еще упоминание и Камчатки с каламбурной рифмой fat cur, что означает «толстая дворняга»:
There was an Old Man of Kamchatka,
Who possessed a remarkably fat cur;
His gait and his waddle
Were held as a model,
To all the fat dogs in Kamchatka.
Когда мы знакомим учеников с лимериками, то не ограничиваемся Лиром. Вот прекрасный случай поломать язык с лимериком, сочиненным американской писательницей Кэролин Уэллс (1862−1942):
A tutor who tooted the flute
Tried to tutor two tooters to toot;
Said the two to the tutor,
«Is it harder to toot, or
To tutor two tooters to toot?«
А эти лимерики дают нам пример многозначности английских слов. Автор первого неизвестен, а другой придумала все та же Кэролин Уэллс.
A fly and a flea in a flue
Were imprisoned, so what could they do?
Said the fly, «Let us flee!»
«Let us fly!» said the flea.
So they flew through a flaw in the flue.
A canner, exceedingly canny, One morning remarked to his granny: «A canner can can Anything that he can; But a canner can’t can a can, can he?»
Лимерики пользуются у детей неизменным успехом, мгновенно запоминаются и немедленно побуждают их или к переводу, или к собственному творчеству, причем тут же, на уроке. Не всегда, правда, юные авторы справляются с жесткими требованиями формы.
Обаяние Эдварда Лира мы ощущаем в его стихотворении о себе, как всегда полном прелестной самоиронии и неподражаемого юмора:
«How pleasant to know Mr. Lear!»
Who has written such volumes of stuff!
Some think him ill-tempered and queer,
But a few think him pleasant enough.
His mind is concrete and fastidious,
His nose is remarkably big;
His visage is more or less hideous,
His beard it resembles a wig.
He has ears, and two eyes, and ten fingers,
Leastways if you reckon two thumbs;
Long ago he was one of the singers,
But now he is one of the dumbs.
He sits in a beautiful parlour,
With hundreds of books on the wall;
He drinks a great deal of Marsala,
But never gets tipsy at all.
He has many friends, lay men and clerical,
Old Foss is the name of his cat;
His body is perfectly spherical,
He weareth a runcible hat.
When he walks in waterproof white,
The children run after him so!
Calling out, «He's gone out in his night-
Gown, that crazy old Englishman, oh!»
He weeps by the side of the ocean,
He weeps on the top of the hill;
He purchases pancakes and lotion,
And chocolate shrimps from the mill.
He reads, but he cannot speak, Spanish,
He cannot abide ginger beer:
Ere the days of his pilgrimage vanish,
How pleasant to know Mr. Lear!
Слово runcible было придумано Лиром. Впервые он употребил его в сочетании runcible spoons, обозначающих что-то вроде вилок для извлечения солений из банки. Слово вошло в словари.
Странствования Лира по свету — his pilgrimage — закончились в 1888 году, когда ему было 75 лет. Друзья не смогли приехать к нему в Сан-Ремо, так что на похороны пришли только доктор с женой. Семьи у Лира не было, а верными многолетними спутниками стали албанский сулиот повар Гиоргис и необыкновенный кот Фосс, который прожил долгую жизнь, но умер за два года до ухода своего хозяина.
Понравился урок? Поделитесь записью в любимой социальной сети
Другие материалы сайта