Традиционно у нас в России превалирует британский вариант. Американский долго либо игнорировался, либо даже карался. В середине 60-х мой сокурсник по филологическому факультету МГУ был вынужден поменять специальность, так как наша заведующая кафедрой американский акцент не выносила. И часто я слышала странное мнение, что американский вариант — это сленг!
Многое изменилось с тех пор, громче зазвучали американские фильмы и песни. Те, у кого чуткое ухо, стали настораживаться и спрашивать: «А как правильно —
dance или
dance?», имея в виду классическую разницу между британским долгим низким, как в слове
car, и кратким, как в слове
bag. Ответ обычно такой: «Как тебе удобно. Но если ты выбираешь американский вариант, будь последователен,
stick to it».
Легко сказать, но как это сделать? Различий гораздо больше, чем они указываются на одной страничке, например в грамматике Раймонда Мерфи, и некоторые из них столь существенны, что ошибки могут привести к фатальному непониманию. Классический пример — слово
fanny. Будем осторожны.
Если же добавить при объяснении, что сам Шекспир произносил
dance, как современные американцы, тут глаза у детей округляются. Это правда, американский сохранил много вариантов, которые британцами воспринимаются как архаизмы. Например, американское
I've gotten и британское
I've got; американское
fall и британское
autumn.
Сравним два примера на
subjunctive, который архаичен уже по определению.
I suggest he should do it.
I suggest he do it. Второй пример с инфинитивом без частицы
to более характерен для американского английского.
Или
should и
ought to, что для британцев практически синонимы. А вот американцы на экзаменах должны увидеть различие.
Слово
yonder — «там» (у Чосера и Шекспира оно вполне живое —
Lady, by yonder blessed moon I swear / That tips with silver all these fruit-tree tops) или «тот» (
Yon light is not day-light,
I know it). В современном британском его редко встретишь, а в романе «Убить пересмешника», написанном в Америке в конце 50-х, мальчик Джем употребляет его без запинки:
Scout yonder's been readin' ever since she was born.
To play truant — пропускать уроки без уважительной причины. Гамлет и Горацио, а значит — современники Шекспира, именно так и называли это поведение.
Hamlet: But what in faith make you from Wittenberg?
Horatio: A truant disposition, good my lord (по склонности к безделью).
В Америке это выражение более употребительно, чем на исторической родине, хотя термин
truancy в официальных документах присутствует. Справедливости ради заметим, что американские школьники говорят также
playing hooky, а британцы —
skiving off и
bunking.
Никто точно не знает, когда американский вариант стал отделяться от своего родителя. Звук «р» — так называемое произношение
rhotic, то есть присутствие «р» в сочетаниях
er и
ar, с которым англичане расстались лет через двести после Шекспира, — в речи американцев сохранился до сих пор, и все словари пунктуально отмечают разницу в произношении значком «доллар».
Во время войны за независимость (1775−1783) солдаты обеих сторон не произносили
join и
poison, так же, как сегодня, но как-то вроде
jine и
pison.
Speak и
tea звучали как
spake и
tay,
certain и
merchant — ближе к
sartin и
marchant. Слово
clerk на британском телевидении прозвучит как
klark, на американском — с кратким звуком, как в слове
term.
Интересен пример с вариантами произношения слова
vermin (нечисть), которое в Америке звучит как
varmint или
varmi, особенно в районах Аппалачей, где до сих пор можно найти поселения, где люди говорят на языке Шекспира. Там можно услышать такие старые слова, как
afeared, tetchy, consarrn it, yourn (
for yours),
hisn (
for his)
, et (
ate)
, sassy (
saucy)
, jined (
for joined)
, и множество других, уже вышедших из употребления в современном языке.
Gotten сохранилось в Англии всего лишь в нескольких устойчивых выражениях, например
ill-gotten gains. Слово
sick также претерпело изменения на родине, но сохранило старое значение «болен» в Америке. Например, у Шекспира в «Генрихе V»:
He is very sick, and would to bed. Есть еще выражения
sick bay (лазарет),
sick note (медицинская справка),
in sickness and in health, to be off sick, sickbed, homesick, и
lovesick. Слово же
ill британцы употребляют, когда американцы сказали бы
injured, как, например, в газете можно прочесть:
seriously ill in hospital.
Британское
sick означает «меня тошнит».
I'm sick and tired — сыт по горло.
Oh, you are sick of self-love, Malvolio, — говорит графиня Оливия своему дворецкому как будто даже с некоторым сочувствием. Понятно, что эгоизм Мальволио носит патологический характер.
Ушли из английского
mad в значении
angry,
platter как большое блюдо,
assignment в значении «задание» (осталось только как юридический термин),
deck of cards (
pack in England),
slim в смысле
small,
mean в значении
stingy,
trash как мусор (есть у Шекспира),
hog как синоним
pig,
mayhem (хаос, беспорядок),
magnetic, chore, skillet, ragamuffin, homespun и выражение
I guess. Точнее, ушли и вернулись на родину под влиянием американского.
Слово
maybe в Оксфордском словаре в 20-е годы сопровождалось пометой «устаревшее и диалектальное». Также умерло в Британии слово
quit в значении «уволиться». Словарь Longman и сейчас помечает: устаревшее.
To leaf through a book было впервые зарегистрировано в Британии в 1613 году, затем вышло из употребления, а позже вернулось из Америки.
Almost, которое в 1901 году было названо Оксфордским словарем устаревшим, пришло обратно на родину из гангстерских фильмов. Но и сейчас современные словари отмечают, что оно чаще встречается в Америке, а в Британии предпочитают
nearly.
Такой признанный авторитет, как поэт и критик Сэмюэль Кольридж, с презрением отвергал низкое и вульгарное
talented как американский сленг, не подозревая, что это слово употреблялось в Англии уже в 1422 году.
Великий английский лексикограф Сэмюэль Джонсон считал, что все американцы — это «раса уголовников. Если мы их не вешаем, они уже должны быть нам благодарны». По этой причине Джонсон отвергал такие слова, как
glee,
jeopardy и
smoulder, хотя они существовали в его стране ранее.
Яростным атакам подверглось слово
to antagonize, введенное Джоном Квинси Адамсом, а также
progress как глагол, хотя оно употреблялось и Шекспиром, и Бэконом. Слово
scientist называли дешевым и вульгарным продуктом трансатлантического сленга.
Издевались над языком Томаса Джефферсона, а ведь это — «золотое перо» Америки тех лет! «О пощадите наш родной язык, мистер Джефферсон!
Слово
belittle, может быть, звучит красиво в Вирджинии, но в наших краях мы должны ломать голову, чтобы догадаться о его значении. Стыдно, мистер Джефферсон!" Теперь нас не удивляет, что именно Джефферсон изобрел слово «англофобия».
Трудно не восхищаться и стилем Бенджамина Франклина, по-пуритански чистым, без излишеств и вычурностей, имеющим много общего со стилем Дефо. А вот шотландский философ Дэвид Юм нашел в нем много недостатков — опять эти «отвратительные американизмы». Бедняга Франклин — вернее, великий Франклин — униженно извинялся: «Вот спасибо Вам, учту Ваши полезные замечания».
Франклин признавал, что такие слова, как
pejorate (ухудшать) и
colonize, нехороши. И слово
unshakable обещал больше не употреблять. И клялся, что они там в Америке будут стараться изо всех сил держать английский язык Острова, то бишь Англии, в чистоте. Но все же не удержался и ввел такие слова, как
eventuate,
demoralize и
constitutionality.
Это «низкопоклонство» перед британской культурой держалось долго. Уже в XIX веке Брайант, один из ведущих журналистов США, редактор газеты
New York Evening Post, не допускал в печать такие слова, как
lengthy и
presidential, так как за столетие до него они были заклеймены как американизмы. A ведь Джефферсон был гораздо смелей и осуждал рабское подчинение правилам, установленным Сэмюэлем Джонсоном.
И сейчас, если кому-то в Британии не нравится какое-то слово, ему присуждается ярлык американизма. Осуждаются такие слова как
maximize,
minimize и
input, хотя первые два употребил Иеремия Бентам двести лет назад, а последнее появилось в переводе Библии, сделанном Уиклифом в XIV веке.
Как ни смешно это звучит сегодня, но с американским влиянием боролись долго, хоть и безуспешно. В 1930 году член парламента призвал сократить показ американских фильмов в Англии, так как «и слова, и акцент совершенно отвратительны, и нет сомнений в том, что эти фильмы оказывают развращающее влияние на наш язык» (в оригинале
an evil influence).
В 1978 году член палаты лордов высказался в похожем ключе: «Если есть на земле более отвратительный (
hideous) язык, чем американский вариант английского, то я бы хотел знать, какой же он».
Несмотря на все усилия пуристов, влияние американизмов усиливается.
Truck гораздо употребительней, чем
lorry;
airplane вытесняет
aeroplane; мы не ставим частицу
to после
help;
don't have удобнее, чем
haven't got;
jail, а не
goal,
burden, а не
burthen,
clue, а не
clew и т. д.
Антагонизм принимает различные формы. Знакомый мне американец восхищается британским вариантом: «Это культура, это красиво». Другой знакомый американец, признается: «Мне противно слышать, когда
schedule произносят по-британски».
Уж сколько раз твердили миру, что у языков свои законы, а всхлипывания и гневные окрики продолжаются. А нам-то что делать? Непонятно. Куда ж нам плыть?