В этот день, 4 апреля 1928 года, родилась Майя Энджелоу (Maya Angelou, 1928−2014) — яркий американский поэт, автор блестящей мемуарной прозы, гражданская активистка и просто «phenomenal woman», пользуясь словами из ее знаменитого одноименного стихотворения. Сказать точнее, феноменальная личность и удивительный пример того, как одна человеческая жизнь может вмещать в себя десяток, а то и больше самых разных жизней. Рассказывает наш постоянный автор Ольга ВЫШЕГОРОДЦЕВА.
Майя Энджелоу, урожденная Маргерит Энни Джонсон (Marguerite Annie Johnson), родилась в Сент-Луисе (штат Миссури) семье афроамериканцев. Ее родители довольно скоро развелись и отправили трехлетнюю Майю (тогда Ритти) с ее четырехлетним братом Бейли из Калифорнии к бабушке (матери отца) в Арканзас. Дети путешествовали через пол страны одни с браслетиками на запястьях, где были написаны их имена, конечный пункт их поездки — городок Stamps, и фамилия их бабушки — Mrs. Annie Henderson. В своей первой из семи книг мемуарной прозы «I Know Why the Caged Bird Sings» Энджелоу пишет: «Years later I discovered that the United States had been crossed thousands of times by frightened Black children traveling alone to their newly affluent parents in Northern cities, or back to grandmothers in Southern towns when the urban North reneged on its economic promises». То были времена Великой депрессии, но Momma, как дети называли бабушку Хендерсон, держала лавку, the Store (слово произносили с заглавной буквы, пишет Энджелоу), в которой можно было купить все, что угодно: «…food staples, a good variety of colored thread, mash for hogs, corn for chickens, coal oil for lamps, light bulbs for the wealthy, shoestrings, hair dressing, balloons, and flower seeds. Anything not visible had only to be ordered». Кроме того, она готовила ланчи для работников хлопкоуборочного предприятия и лесопилки, так что семья не бедствовала. Энджелоу вспоминает о том, как едва сводили концы с концами афроамериканцы-сборщики хлопка, завсегдатаи бабушкиной лавки: «In later years I was to confront the stereotyped picture of gay song-singing cotton pickers with such inordinate rage that I was told even by fellow Blacks that my paranoia was embarrassing. But I had seen the fingers cut by the mean little cotton bolls, and I had witnessed the backs and shoulders and arms and legs resisting any further demands». Она пишет о том, как тяжело ей давалось взросление на сегрегированном Юге: «Wouldn't they be surprised when one day I woke out of my black ugly dream, and my real hair, which was long and blond, would take the place of the kinky mass that Momma wouldn’t let me. […] If growing up is painful for the Southern Black girl, being aware of her displacement is the rust on the razor that threatens the throat. It is an unnecessary insult».
«I Know Why the Caged Bird Sings» стала писательским дебютом Энджелоу. Книга вышла в свет в 1969 году и сразу же была высоко оценена и читателями, и критиками. Взяться за воспоминания Майю убедили ее друг, выдающийся афроамериканский писатель Джеймс Болдуин (James Baldwin) и Роберт Лумис (Robert Loomis), редактор издательства «Random House». Уже по приведенным выше фрагментам можно составить впечатление о характере прозы Энджелоу, сочной, открытой, поэтичной, очень точной и очень смелой. В книге она рассказывает, что в возрасте семи лет подверглась сексуальному насилию со стороны друга своей матери. Суд отпустил насильника на свободу, и через несколько дней он был найден убитым. В сознании маленькой Майи смерть этого человека связалась прочной причинной связью с тем фактом, что она рассказала о нем на суде, и через это — с самой ее способностью говорить. И она замолчала, решив, что ее речь обладает силой лишать людей жизни. Изредка она позволяла себе говорить лишь с обожаемым братом Бейли. Майя заговорила вновь лишь в 13 лет, и все эти годы в ней на почве молчания, щедро удобренного чужим поэтическим словом и собственным воображением, зрел поэт. Молчание Энджелоу компенсировалось жадным слушанием, тончайшей восприимчивостью к нюансам звучания человеческой речи. Она признавалась в одном из интервью: «I thought of myself as a giant ear which could just absorb all sound, and I would go into a room and just eat up the sound. I memorized so many poets. I just had sheets of poetry; still do. I would listen to the accents, and I still love the way human beings sound. There is no human voice which is unbeautiful to me. I love them, and so I’m able to learn languages, because I really love the way people talk. I would listen. I still get excited about any human being speaking or singing».
С восьми лет у Майи появился личный книжный наставник Mrs. Flowers, учительница местной школы в Stamps, которая давала Майе книги из своей личной библиотеки и рекомендовала круг чтения. Она в самом начала их с Майей знакомства объяснила девочке, что «Words mean more than what is set down on paper. It takes the human voice to infuse them with the shades of deeper meaning». Она настаивала на том, чтобы Майя читала книги вслух и пробовала произносить предложение так, чтобы оно звучала на много разных ладов. В конце концов именно она вынудила Майю нарушить свой добровольный обет молчания. Миссис Флауэрс однажды заявила Майе, что если та действительно любит поэзию, то она должна читать ее вслух: «You do not love poetry. You will never love it until you speak it. Until it comes across your tongue, through your teeth, over your lips, you will never love poetry». В итоге Майя Энджелоу стала поэтом, чьи стихотворения следует читать именно вслух и чье слово возрождает к жизни и вселяет надежду, а вовсе не убивает, как казалось ребенку. Но в том детском заблуждении содержалось прозрение относительно силы, не только слова, но и духа писательницы. А книга «I Know Why the Caged Bird Sing», классический роман воспитания по жанру, положила начало конфессиональной мемуаристике афроамериканских женщин.
Когда Энджелоу писала книгу, она была уже видной гражданской активисткой в движении за права афроамериканцев. Она писала в трауре по своему другу и соратнику Мартину Лютеру Кингу, убитому в день ее рождения, 4 апреля 1968 года, тогда, когда они вместе собирались организовывать марш. Незадолго до этого, в 1965 году, был убит другой ее друг и соратник, Малкольм Икс (Malcolm X), с которым она познакомилась в Гане, где работала журналисткой в прессе и на радио и играла в Национальном театре. Но если вернуться назад в подростковые годы писательницы и проследить тот путь, который она проделала за 20 лет, то охватывает изумление. В 16 лет Энджелоу стала первой темнокожей женщиной-кондуктором трамвая в Сан-Франциско, просто потому что ей нравилась кондукторская форма. В 17 лет она родила сына и воспитывала его одна. В 23 года она вышла замуж на бывшего моряка и музыканта греческого происхождения Тоша Энджелоса (Tosh Angelos), с которым довольно быстро развелась, оставив себе его измененную фамилию в качестве сценического псевдонима. Майя была очень высокой, стройной и статной девушкой. Она окончила курсы современного танца, танцевала и пела в ночных клубах Сан-Франциско, исполняя сольные номера в афро-карибском музыкальном стиле калипсо (в 1957 года она выпустила свой сольный альбом «Miss Calypso», ставший весьма популярным). В 1954−55 годах Энджелоу гастролировала по Европе в составе труппы исполнителей знаменитой оперы Гершвина «Порги и Бесс». Энджелоу с какой-то невероятной легкостью меняла профессии и заводила знакомства. Кажется, ей удавалось все. В конце 50-х она селится в Нью-Йорке и вступает в Гарлемскую гильдию писателей (Harlem Writers Guild). Одновременно она становится северным координатором Конференции южного христианского руководства (Southern Christian Leadership Conference), во главе которой стоял Мартин Лютер Кинг. В 1961 году у нее начинаются отношения с южноафриканским политическим активистом Vusumzi Make и они уезжают в Каир, где Энджелоу работает редактором в «The Arab Observer». Они расходятся, и она уезжает с сыном в Гану. По возвращении в США она пишет сценарии для кино и театра, снимает документальную передачу про афроамериканскую музыку, продолжает писать поэзию и мемуарную прозу и становится профессором в университете Wake Forest University, даже не имея высшего образования. В 1993 году она стала вторым американским поэтом, читавшим свои стихи на инаугурации президента (первым был Роберт Фрост, читавший на инаугурации президента Кеннеди). По просьбе Билла Клинтона Энджелоу написала и прочла на церемонии его вступления в должность главы государства стихотворение «On the Pulse of Morning». Энджелоу в интервью Опре Уинфри, которая считает писательницу своей наставницей, рассказывала, что была очень взволнована, когда ей позвонили из Белого дома, но не колеблясь согласилась. У нее было мало времени, и стихотворение вышло не вполне доработанным. И все же оно производит сильное впечатление своим импульсом собирания нации и обращения взгляда, единого в огромном многообразии голосов, в будущее. Там есть такие строки:
Each of you, descendant of some passed
On traveller, has been paid for.
You, who gave me my first name, you,
Pawnee, Apache, Seneca, you
Cherokee Nation, who rested with me, then
Forced on bloody feet,
Left me to the employment of
Other seekers—desperate for gain,
Starving for gold.
You, the Turk, the Arab, the Swede, the German, the Eskimo, the Scot,
You the Ashanti, the Yoruba, the Kru, bought,
Sold, stolen, arriving on the nightmare
Praying for a dream.
Here, root yourselves beside me.
I am that Tree planted by the River,
Which will not be moved.
I, the Rock, I the River, I the Tree
I am yours—your passages have been paid.
Lift up your faces, you have a piercing need
For this bright morning dawning for you.
History, despite its wrenching pain
Cannot be unlived, but if faced
With courage, need not be lived again.
Знаменитый литературовед и критик Харольд Блум охарактеризовал поэзию Энджелоу как популярную self-help поэзию, отметив, что лучше всего поэту удается устный жанр баллады. Действительно, стихи Энджелоу следует читать вслух и декламировать, потому что они вбирают в себя и являются продолжением богатейшей традиции песенного и устного творчества афроамериканцев. Когда я со своими студентами читаю стихотворение Энджелоу «Still I rise», то прошу их обратить внимание на его ритмический рисунок. Я знакомлю их с образцами spirituals и gospels, чтобы они могли почувствовать откуда рождается музыка этого стихотворения. Вне всякого сомнения, «Still I rise» облает мощной энергией самостояния и сопротивления насилию и несправедливости. Студенты, как правило, читают его в индивидуальном ключе, поэтому важно задаться вопросами: «Кто в этом стихотворении «I» и «you»? и «Откуда «I» черпает свою силу и волю к жизни?» Отдельного внимания заслуживает образный ряд стихотворения, на первый взгляд кажущийся простым. Однако интересно попробовать не только представить, но и воплотить походку — «I walk like I’ve got oil wells /Pumping in my living room» и смех «I laugh like I’ve got gold mines / Diggin' in my own backyard». Я также столкнулась с тем, что чтение этого стихотворения самой Энджелоу иногда пугает студентов, настолько ее манера отличается от принятого в нашей культуре стиля поэтической декламации. Энджелоу не просто читает свое стихотворение, она его как раз-таки воплощает всей собой и привносит в свое чтение элемент джазовой импровизации.
Still I Rise
You may write me down in history
With your bitter, twisted lies,
You may trod me in the very dirt
But still, like dust, I’ll rise.
Does my sassiness upset you?
Why are you beset with gloom?
'Cause I walk like I’ve got oil wells
Pumping in my living room.
Just like moons and like suns,
With the certainty of tides,
Just like hopes springing high,
Still I’ll rise.
Did you want to see me broken?
Bowed head and lowered eyes?
Shoulders falling down like teardrops,
Weakened by my soulful cries?
Does my haughtiness offend you?
Don’t you take it awful hard
'Cause I laugh like I’ve got gold mines
Diggin' in my own backyard.
You may shoot me with your words,
You may cut me with your eyes,
You may kill me with your hatefulness,
But still, like air, I’ll rise.
Does my sexiness upset you?
Does it come as a surprise
That I dance like I’ve got diamonds
At the meeting of my thighs?
Out of the huts of history’s shame
I rise
Up from a past that’s rooted in pain
I rise
I’m a black ocean, leaping and wide,
Welling and swelling I bear in the tide.
Leaving behind nights of terror and fear
I rise
Into a daybreak that’s wondrously clear
I rise
Bringing the gifts that my ancestors gave,
I am the dream and the hope of the slave.
I rise
I rise
I rise.
Видео, в котором Майя Энджелоу читает «Still I Rise: https://www.youtube.com/watch?v=JqOqo50LSZ0
Майя Энджелоу, урожденная Маргерит Энни Джонсон (Marguerite Annie Johnson), родилась в Сент-Луисе (штат Миссури) семье афроамериканцев. Ее родители довольно скоро развелись и отправили трехлетнюю Майю (тогда Ритти) с ее четырехлетним братом Бейли из Калифорнии к бабушке (матери отца) в Арканзас. Дети путешествовали через пол страны одни с браслетиками на запястьях, где были написаны их имена, конечный пункт их поездки — городок Stamps, и фамилия их бабушки — Mrs. Annie Henderson. В своей первой из семи книг мемуарной прозы «I Know Why the Caged Bird Sings» Энджелоу пишет: «Years later I discovered that the United States had been crossed thousands of times by frightened Black children traveling alone to their newly affluent parents in Northern cities, or back to grandmothers in Southern towns when the urban North reneged on its economic promises». То были времена Великой депрессии, но Momma, как дети называли бабушку Хендерсон, держала лавку, the Store (слово произносили с заглавной буквы, пишет Энджелоу), в которой можно было купить все, что угодно: «…food staples, a good variety of colored thread, mash for hogs, corn for chickens, coal oil for lamps, light bulbs for the wealthy, shoestrings, hair dressing, balloons, and flower seeds. Anything not visible had only to be ordered». Кроме того, она готовила ланчи для работников хлопкоуборочного предприятия и лесопилки, так что семья не бедствовала. Энджелоу вспоминает о том, как едва сводили концы с концами афроамериканцы-сборщики хлопка, завсегдатаи бабушкиной лавки: «In later years I was to confront the stereotyped picture of gay song-singing cotton pickers with such inordinate rage that I was told even by fellow Blacks that my paranoia was embarrassing. But I had seen the fingers cut by the mean little cotton bolls, and I had witnessed the backs and shoulders and arms and legs resisting any further demands». Она пишет о том, как тяжело ей давалось взросление на сегрегированном Юге: «Wouldn't they be surprised when one day I woke out of my black ugly dream, and my real hair, which was long and blond, would take the place of the kinky mass that Momma wouldn’t let me. […] If growing up is painful for the Southern Black girl, being aware of her displacement is the rust on the razor that threatens the throat. It is an unnecessary insult».
«I Know Why the Caged Bird Sings» стала писательским дебютом Энджелоу. Книга вышла в свет в 1969 году и сразу же была высоко оценена и читателями, и критиками. Взяться за воспоминания Майю убедили ее друг, выдающийся афроамериканский писатель Джеймс Болдуин (James Baldwin) и Роберт Лумис (Robert Loomis), редактор издательства «Random House». Уже по приведенным выше фрагментам можно составить впечатление о характере прозы Энджелоу, сочной, открытой, поэтичной, очень точной и очень смелой. В книге она рассказывает, что в возрасте семи лет подверглась сексуальному насилию со стороны друга своей матери. Суд отпустил насильника на свободу, и через несколько дней он был найден убитым. В сознании маленькой Майи смерть этого человека связалась прочной причинной связью с тем фактом, что она рассказала о нем на суде, и через это — с самой ее способностью говорить. И она замолчала, решив, что ее речь обладает силой лишать людей жизни. Изредка она позволяла себе говорить лишь с обожаемым братом Бейли. Майя заговорила вновь лишь в 13 лет, и все эти годы в ней на почве молчания, щедро удобренного чужим поэтическим словом и собственным воображением, зрел поэт. Молчание Энджелоу компенсировалось жадным слушанием, тончайшей восприимчивостью к нюансам звучания человеческой речи. Она признавалась в одном из интервью: «I thought of myself as a giant ear which could just absorb all sound, and I would go into a room and just eat up the sound. I memorized so many poets. I just had sheets of poetry; still do. I would listen to the accents, and I still love the way human beings sound. There is no human voice which is unbeautiful to me. I love them, and so I’m able to learn languages, because I really love the way people talk. I would listen. I still get excited about any human being speaking or singing».
С восьми лет у Майи появился личный книжный наставник Mrs. Flowers, учительница местной школы в Stamps, которая давала Майе книги из своей личной библиотеки и рекомендовала круг чтения. Она в самом начала их с Майей знакомства объяснила девочке, что «Words mean more than what is set down on paper. It takes the human voice to infuse them with the shades of deeper meaning». Она настаивала на том, чтобы Майя читала книги вслух и пробовала произносить предложение так, чтобы оно звучала на много разных ладов. В конце концов именно она вынудила Майю нарушить свой добровольный обет молчания. Миссис Флауэрс однажды заявила Майе, что если та действительно любит поэзию, то она должна читать ее вслух: «You do not love poetry. You will never love it until you speak it. Until it comes across your tongue, through your teeth, over your lips, you will never love poetry». В итоге Майя Энджелоу стала поэтом, чьи стихотворения следует читать именно вслух и чье слово возрождает к жизни и вселяет надежду, а вовсе не убивает, как казалось ребенку. Но в том детском заблуждении содержалось прозрение относительно силы, не только слова, но и духа писательницы. А книга «I Know Why the Caged Bird Sing», классический роман воспитания по жанру, положила начало конфессиональной мемуаристике афроамериканских женщин.
Когда Энджелоу писала книгу, она была уже видной гражданской активисткой в движении за права афроамериканцев. Она писала в трауре по своему другу и соратнику Мартину Лютеру Кингу, убитому в день ее рождения, 4 апреля 1968 года, тогда, когда они вместе собирались организовывать марш. Незадолго до этого, в 1965 году, был убит другой ее друг и соратник, Малкольм Икс (Malcolm X), с которым она познакомилась в Гане, где работала журналисткой в прессе и на радио и играла в Национальном театре. Но если вернуться назад в подростковые годы писательницы и проследить тот путь, который она проделала за 20 лет, то охватывает изумление. В 16 лет Энджелоу стала первой темнокожей женщиной-кондуктором трамвая в Сан-Франциско, просто потому что ей нравилась кондукторская форма. В 17 лет она родила сына и воспитывала его одна. В 23 года она вышла замуж на бывшего моряка и музыканта греческого происхождения Тоша Энджелоса (Tosh Angelos), с которым довольно быстро развелась, оставив себе его измененную фамилию в качестве сценического псевдонима. Майя была очень высокой, стройной и статной девушкой. Она окончила курсы современного танца, танцевала и пела в ночных клубах Сан-Франциско, исполняя сольные номера в афро-карибском музыкальном стиле калипсо (в 1957 года она выпустила свой сольный альбом «Miss Calypso», ставший весьма популярным). В 1954−55 годах Энджелоу гастролировала по Европе в составе труппы исполнителей знаменитой оперы Гершвина «Порги и Бесс». Энджелоу с какой-то невероятной легкостью меняла профессии и заводила знакомства. Кажется, ей удавалось все. В конце 50-х она селится в Нью-Йорке и вступает в Гарлемскую гильдию писателей (Harlem Writers Guild). Одновременно она становится северным координатором Конференции южного христианского руководства (Southern Christian Leadership Conference), во главе которой стоял Мартин Лютер Кинг. В 1961 году у нее начинаются отношения с южноафриканским политическим активистом Vusumzi Make и они уезжают в Каир, где Энджелоу работает редактором в «The Arab Observer». Они расходятся, и она уезжает с сыном в Гану. По возвращении в США она пишет сценарии для кино и театра, снимает документальную передачу про афроамериканскую музыку, продолжает писать поэзию и мемуарную прозу и становится профессором в университете Wake Forest University, даже не имея высшего образования. В 1993 году она стала вторым американским поэтом, читавшим свои стихи на инаугурации президента (первым был Роберт Фрост, читавший на инаугурации президента Кеннеди). По просьбе Билла Клинтона Энджелоу написала и прочла на церемонии его вступления в должность главы государства стихотворение «On the Pulse of Morning». Энджелоу в интервью Опре Уинфри, которая считает писательницу своей наставницей, рассказывала, что была очень взволнована, когда ей позвонили из Белого дома, но не колеблясь согласилась. У нее было мало времени, и стихотворение вышло не вполне доработанным. И все же оно производит сильное впечатление своим импульсом собирания нации и обращения взгляда, единого в огромном многообразии голосов, в будущее. Там есть такие строки:
Each of you, descendant of some passed
On traveller, has been paid for.
You, who gave me my first name, you,
Pawnee, Apache, Seneca, you
Cherokee Nation, who rested with me, then
Forced on bloody feet,
Left me to the employment of
Other seekers—desperate for gain,
Starving for gold.
You, the Turk, the Arab, the Swede, the German, the Eskimo, the Scot,
You the Ashanti, the Yoruba, the Kru, bought,
Sold, stolen, arriving on the nightmare
Praying for a dream.
Here, root yourselves beside me.
I am that Tree planted by the River,
Which will not be moved.
I, the Rock, I the River, I the Tree
I am yours—your passages have been paid.
Lift up your faces, you have a piercing need
For this bright morning dawning for you.
History, despite its wrenching pain
Cannot be unlived, but if faced
With courage, need not be lived again.
Знаменитый литературовед и критик Харольд Блум охарактеризовал поэзию Энджелоу как популярную self-help поэзию, отметив, что лучше всего поэту удается устный жанр баллады. Действительно, стихи Энджелоу следует читать вслух и декламировать, потому что они вбирают в себя и являются продолжением богатейшей традиции песенного и устного творчества афроамериканцев. Когда я со своими студентами читаю стихотворение Энджелоу «Still I rise», то прошу их обратить внимание на его ритмический рисунок. Я знакомлю их с образцами spirituals и gospels, чтобы они могли почувствовать откуда рождается музыка этого стихотворения. Вне всякого сомнения, «Still I rise» облает мощной энергией самостояния и сопротивления насилию и несправедливости. Студенты, как правило, читают его в индивидуальном ключе, поэтому важно задаться вопросами: «Кто в этом стихотворении «I» и «you»? и «Откуда «I» черпает свою силу и волю к жизни?» Отдельного внимания заслуживает образный ряд стихотворения, на первый взгляд кажущийся простым. Однако интересно попробовать не только представить, но и воплотить походку — «I walk like I’ve got oil wells /Pumping in my living room» и смех «I laugh like I’ve got gold mines / Diggin' in my own backyard». Я также столкнулась с тем, что чтение этого стихотворения самой Энджелоу иногда пугает студентов, настолько ее манера отличается от принятого в нашей культуре стиля поэтической декламации. Энджелоу не просто читает свое стихотворение, она его как раз-таки воплощает всей собой и привносит в свое чтение элемент джазовой импровизации.
Still I Rise
You may write me down in history
With your bitter, twisted lies,
You may trod me in the very dirt
But still, like dust, I’ll rise.
Does my sassiness upset you?
Why are you beset with gloom?
'Cause I walk like I’ve got oil wells
Pumping in my living room.
Just like moons and like suns,
With the certainty of tides,
Just like hopes springing high,
Still I’ll rise.
Did you want to see me broken?
Bowed head and lowered eyes?
Shoulders falling down like teardrops,
Weakened by my soulful cries?
Does my haughtiness offend you?
Don’t you take it awful hard
'Cause I laugh like I’ve got gold mines
Diggin' in my own backyard.
You may shoot me with your words,
You may cut me with your eyes,
You may kill me with your hatefulness,
But still, like air, I’ll rise.
Does my sexiness upset you?
Does it come as a surprise
That I dance like I’ve got diamonds
At the meeting of my thighs?
Out of the huts of history’s shame
I rise
Up from a past that’s rooted in pain
I rise
I’m a black ocean, leaping and wide,
Welling and swelling I bear in the tide.
Leaving behind nights of terror and fear
I rise
Into a daybreak that’s wondrously clear
I rise
Bringing the gifts that my ancestors gave,
I am the dream and the hope of the slave.
I rise
I rise
I rise.
Видео, в котором Майя Энджелоу читает «Still I Rise: https://www.youtube.com/watch?v=JqOqo50LSZ0
Иллюстрация Миры МИРОНОВОЙ
Преподаватель английского языка
Понравился урок? Поделитесь записью в любимой социальной сети
Другие материалы сайта